Прикрыв глаза, Андрей томился в ожидании. Он не смотрел на часы, но ощущал каждую минуту - время, которое было ему не подвластно, и которое он должен был пережить перед неминуемой встречей с тем, кого ненавидел всей душой.

Рано или поздно это случится.

Если, конечно, он не допустил ошибки и сделал все правильно.

- Гребаная жара... - наконец выдохнул Андрей и облизал губы.

Кондиционер работал, но легче не становилось. Хотелось курить, что случалось с ним не так часто и доказывало лишь то, что для здоровья вредно не только переоценивать свои силы, но и давать волю эмоциям.

После вокзальной кафешки он оправился в пригород, где находились цеха по переработке сельхозпродукции и производства консервов, принадлежащие Бражникову. Молочный комбинат располагался южнее. Прогулявшись по территории вокруг КПП и постояв перед пустой Доской Почета, которая осталась еще с советских времен, Андрей сделал несколько пометок в блокноте, а затем сделал вид, что разговаривает по телефону.

Завершив двухчасовую прогулку и надышавшись тяжелым, насыщенном выбросами воздухом, он ввалился в гостиницу с бухающей болью в голове и звоном в ушах. Но в целом, Андрей остался доволен тем, как все прошло. Он успел пообщаться с уставшими после смены работницами с «молочки» и мужичками, курившими неподалеку от «консервы». Ничего нового он для себя не открыл, лишь еще больше убедился в том, что жизнь в Тимашаевске не была похожа на сказку, а Брага – на человека, готового улучшить этот мир. Собственно, все, чего он хотел, это максимально "доить" производство, не вкладывая в него ни одного лишнего рубля. Оборудование в цехах было старое, а зарплаты не повышались лет десять. Народ плевался и тихо ненавидел Бражникова, но при этом ходил на работу, потому что других вариантов устроиться в Тимашаевске практически не было. К тому же, тимашаевцы возделывали огороды и сады, ставили вино и разводили домашнюю живность, что делало их жизнь понятнее и сытнее. Не всем же в Москву рваться, в самом деле. Чай, не резиновая.

Андрей не сомневался, что Брага отстегивал средства нужным людям, чтобы сохранять не только видимость прибыльного предприятия, но и иметь возможность заключать договоры о переработке с теми, кто доверял их мнению. Рука руку моет, а Брага всегда умел вовремя подсуетиться, чтобы выйти сухим из воды. Теряют те, кто пытается быть честным. Они проигрывают в борьбе за благополучие, потому что не могут поступиться своей честью и совестью.

"А я смогу, - усмехнулся Андрей, - потому что врага следует бить его же оружием. Особенно такого, как эта гнида Бражников".

И все же сейчас, сидя в кресле посреди номера и слушая гудение кондиционера, Андрей Ольховский все время сбивался с нужных мыслей. Как бы он ни старался сосредоточиться на главном, как бы ни не заставлял себя вновь и вновь просчитывать каждое свое слово и действие, перед его внутренним взором вставало лицо Алисы Бражниковой, и ее зеленые глаза буравили его, вызывая мурашки по всему телу.

- Это все от недотраха, - разозлился он. – Правило номер один: перед работой не пить. Номер два: хорошенько выспаться. И номер три: в одиночестве. – Андрей встал и подошел к окну. Одернув штору, поморщился от яркого света. – Но надо иногда делать себе поблажки, иначе одна голова перестает работать, а вторая пытается встать на ее место. – Он сделал несколько размашистых движений руками и пробурчал: - А нам такой футбол не нужен, дорогие товарищи.

Подхватив пиджак, он вышел из номера и спустился на ресепшен.