ты наганом лежишь в постели на шёлке и вате
расстреляв свои пули всё горбясь хоть кончилась гребля
наплывает на веко ершом исчадие ночи
налегает на чресла зачатие чудного праха
и в бесправных морях говорят get away пароходы
ты короче пространства ты бел как на мёртвом рубаха
ты чем стрелка часов и цифра надгробья короче
и кричишь петухом содрогаясь от рифмы и рвоты
Гораций
лысый пузатый к тому ж приземист
единица ритма разностопные строфы на четыре
из морды льва рвётся фонтан
зелен бассейн пока падают листья и тишина
стоит на форуме напряжена как воздушный бицепс
рассыпая кроны меняет пристальная как пристань
в зрачке морехода
плешь на львиную голову с буруном гривы
руки на белогрудых ласточек живот на
каменную сову всё вместе блуждает сомнамбулой
в синей осени
в постели одни движенья у всех либо рвёшься
туда откуда уйдёшь
как на растяжке боксёрская груша
либо внутри хрустального шара
становишься медленным шаром
с чуткой Неэрой
чтобы позже принять любую из форм
обернувшись белым быком отцом дождём ли медведицей
или заигранным лебедем вмёрзшим в себя
ледяным кристаллом с башней фригийского града
красноклювым
гулким внутри как вокзал ночью
пока время не вышло
обирая тело дарует ритм и нездешний гул старость
у бассейна с оливой музы и нимфы из круглых нимбов
смотрят на твою новую оду
как будто лайнер ушёл а иллюминаторы остались висеть
в тишине над водой
Зрение
пирамиды шары и лица
над совершенной плоскостью птица
летит в четыре стороны света
с двух сторон любого предмета
леонардо стоит провожая лето
из глаз его течёт мона лиза
и застывает выплаканная на лишнем
холсте бусами разнесена по вишням
структуры наблюдения
нас тут не надо
человек убегает от любого взгляда
в ушко иголки чтоб жить там вечно
по мелким экранам разбрызганы вещи
воздух стоит в рукаве пальто
найдя свою руку как ветер се́ рьги
что отразится в зеркале
когда его
не видит никто?
Из записей Филиппа Монотропа (Отшельника), византийского монаха и поэта
между водой и лодкой форма дна
между воздухом и человеком форма лица
у рынка окружили похотливые
голуби с чёрным воздухом в подмышках
. . . .
форма дна являет себя между водой и
лодкой из ничего она и есть ничто обретающее
идеальную форму в воображении
данном чтоб улавливать то что есть
по-другому и тоньше между вчера
и сегодня или утку между воздухом и перьями где
она глубже чем то что обычно видим
и доходит в пределе до ангелов и престолов
до творца неслиянного и нераздельного в своих ипостасях
день клонится к вечеру темнеет вода в бассейнах
. . . .
аура у слепого точно из
расходящегося в снег до неба хвоста
павлина точно стеклянная
башня со знамёнами грозная как пожар в ночи
двенадцатилетняя девочка ромейка в меня
влюблена я сам хотел бы стать
двенадцатилетним
чтоб видеть
больше: ножку кузнечика мёртвые
глаза зимородка утреннюю дорогу к морю
ручки дверей в форме львиных морд
взбаламученных гривой
. . . .
видеть ауру отбежавшую от тела
на расстояние трёхдневного пути
значит видеть суть самого тела
кто держал птицу в левой
ладони держал сердце в правой
сложи пергамент пространства
по вертикали они совпадут
без какого-либо отличья
предметы как и слова имеют в себе условно
говоря минимум 9 сфер своей сущности
какая за какую зацепится в комбинации при
названии вещей при сочетании сло́ ва и вещи
вот в чём вопрос
от этого и будет зависеть форма колонны
корабля или стихов двигающих море и волны
луна над константинополем
отсвечивает в майоликах город
сумма оболочек ничто меж глазами
рыбы и водой меж словом и языком
меж сутью и акциденцией вдохом
и выдохом в разъятьях