Катон поспешил дальше по старой, извилистой улочке, сбегавшей вниз по склону холма и, чем дальше, становившейся все уже, пока небо над головой почти не пропало из виду, поскольку карнизы и свесы крыш, теснившихся по обе стороны высоченных доходных домов, едва не перекрывали уличный проем. Оглушительный рев наполнявшей цирк толпы постепенно стихал за его спиной, зато тошнотворные запахи гниющих объедков и нечистот делались все сильнее. Он шагал быстро, благо людей по пути попадалось совсем немного: несколько угрюмого вида женщин, стоявших в дверных проемах, проводили его взглядами, да компания пьяных юнцов, тащившихся наверх, к цирку, шли навстречу. Чтобы разминуться с ними, ему пришлось прижаться к стене. Никаких знаков и указателей, которые помогли бы ориентироваться, в этом проулке не было, и Катону оставалось лишь полагаться на внутреннее чувство направления да на то, что, как улица ни петляет, она все равно идет на спуск. Наконец, после очередного изгиба она влилась в другую, более широкую и многолюдную. Выйдя на нее, Катон увидел, что Форум находится по левую руку, глубоко вздохнул и направился туда, стараясь шагать размеренно, дабы ничто в его облике не выдавало несчастного беглеца, каковым он, увы, и являлся.

Найти давешнюю таверну удалось довольно легко. Внутри он занял место у стены с расчетом на то, чтобы иметь возможность наблюдать за толпой снаружи, но оставаться в тени и не бросаться в глаза. Молодой служитель, вытирая грязной тряпкой руки, подошел к нему, и в глазах у него мелькнуло узнавание. Он ухмыльнулся.

– Что, на состязания так и не пошли?

– Да пошли мы, – буркнул в ответ Катон, прежде чем сообразил, что его уход из цирка в разгар скачек выглядит подозрительно и нуждается в объяснении. – Пойти-то пошли, но потом я вспомнил, что у меня здесь кое с кем назначена встреча. А потом и мой друг сюда придет.

– Понятно, – пожал плечами юнец. – Ладно, дело хозяйское. Что будем пить?

– Пить?

– Приятель, это таверна, а не комната ожидания.

– Чашу вина. Подогретого.

– Всего чашу?

– Это все, чего я хочу. Пока.

– Ладно.

Служитель перекинул тряпку через плечо и направился к прилавку, где стояли большие кувшины с вином. Налив горячего напитка, он вернулся и поставил испускавшую пар чашу перед Катоном.

– Один сестерций.

Катону стало не по себе: все их деньги хранились у Макрона, а тот остался в цирке. Он поднял глаза на юношу.

– Запиши в долг. Я рассчитаюсь, когда подойдет мой друг.

Юнец покачал головой.

– Никаких записей. В нашем заведении это не принято. Деньги сразу.

Катон прочистил горло, вперил в парнишку тяжелый взгляд и низким, похожим на рычание голосом произнес:

– Сказано тебе, заплачу позже. Оставь меня в покое.

Трактирщик собрался было возразить, но Катон откинулся к стене, скрестил руки на груди и кивком указал в глубь таверны. Юнец помолчал, холодно глядя на него, но потом все же удалился за свою стойку и принялся протирать чаши, то и дело посматривая на неудобного посетителя.

Катон снова принялся рассматривать толпу на Форуме. Хорошо бы, Макрон вернулся после первого заезда. Если победил Непот, ему только и надо, что забрать выигрыш и отправиться на Форум.

Миновал час. Вино в чаше давно кончилось: сделать новый заказ, не зная, когда и с чем ждать Макрона, Катон не решался и начал уже тревожиться о том, как ему вообще убраться из этой таверны.

И тут неподалеку плотная толпа раздалась. Какая-то женщина негодующе вскрикнула, отпрянув с пути человека в доспехах центуриона. Лицо его было окровавлено, и Катон не сразу признал друга, но, когда тот направился к таверне, вскочил из-за стола.