– Мы начали с двенадцати олимпийских богов, – объясняла Аннабет. – Боги – мужчины слева, женщины – справа. Но в прошлом году мы добавили сразу несколько домиков для других богов, у которых нет тронов на Олимпе, – Гекаты, Аида, Ириды…

– А те два больших домика в конце – они чьи? – спросила Пайпер.

– Зевса и Геры. Главных богов.

Пайпер направилась в ту сторону – Аннабет пошла следом, хотя и без особого энтузиазма.

«Домик Зевса похож на банк», – подумала Пайпер.

Из белого мрамора, с большими колоннами спереди и полированными бронзовыми дверями, украшенными изображениями молний.

Домик Геры был поменьше, но выполнен в том же стиле, вот только двери с изображениями павлиньих перьев, переливавшихся разными цветами.

В отличие от других домиков, где за открытыми дверями царила шумная активность, домики Зевса и Геры были закрыты, внутри стояла тишина.

– Они что, пусты? – спросила Пайпер.

Аннабет кивнула:

– У Зевса давно уже не было детей. Ну, вернее, почти не было. Зевс, Посейдон и Аид – это старшие братья из богов, их называют Большой тройкой. Их дети обладают очень большой властью и по-настоящему опасны. В последние лет семьдесят или около того они пытались избежать рождения детей-полукровок.

– Пытались?

– Иногда они… ну, мухлевали. У меня есть подружка – Талия Грейс. Она дочь Зевса. Но она отказалась от жизни в лагере и стала охотницей Артемиды. Мой парень, Перси, он сын Посейдона. Иногда тут появляется еще один парнишка – Нико. Он сын Аида. Кроме них, других детей-полубогов у Большой тройки нет. По крайней мере, мы о них не знаем.

– А Гера? – Пайпер посмотрела на двери с изображением павлиньих перьев.

Глядя на этот домик, она начала нервничать, хотя не понимала почему.

– Богиня брака. – Аннабет тщательно контролировала свой голос, словно боялась показаться групой. – У нее нет детей ни от кого, кроме Зевса. А потому нет и полубогов. Это просто почетный домик.

– Ты ее не особенно любишь, – заметила Пайпер.

– Ну, это старая история, – призналась Аннабет. – Я думала, мы помирились, но когда исчез Перси… она наслала на меня такой странный сон-видение.

– В котором потребовала, чтобы вы забрали нас? – спросила Пайпер. – Но ты решила, что там будет Перси.

– Пожалуй, лучше мне помалкивать об этом. Сейчас я о Гере не могу сказать ничего хорошего.

Пайпер посмотрела вниз:

– А кто сюда ходит?

– Никто. Это просто почетный домик – я тебе уже сказала. Никто сюда не ходит.

– Кто-то все же ходит. – Пайпер указала на следы в пыли у порога. Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, она толкнула дверь, и та легко распахнулась.

– Слушай, Пайпер, я думаю, нам не стоит… – Аннабет отступила назад.

– Ну… считается, что мы должны подвергаться опасностям.

И Пайпер вошла внутрь.

Она не хотела бы жить в таком домике. Здесь было холодно, как в морозильнике. В центре помещения в окружении белых колонн высотой в десять футов восседала на троне статуя богини, облаченная в ниспадающие золотые одежды. Пайпер всегда думала, что греческие статуи делаются из белого камня и глаза у них пустые, но эта была ярко раскрашена и имела вполне человеческий вид, если не считать громадных размеров. Пронзительные глаза Геры, казалось, следили за Пайпер.

У ног богини в бронзовой жаровне горел огонь.

«Кто же его поддерживает, – подумала Пайпер, – если домик всегда пуст?»

На плече Геры сидел каменный ястреб, а в руке она держала посох, из которого рос цветок лотоса. Волосы богини были сплетены в черные косы. На лице улыбка, но глаза холодные, расчетливые, словно она хочет сказать: «Мать знает все. Не вздумайте меня сердить, а то вам не поздоровится».