– Томас, не знаешь, кто это? Все время смотрит на меня. – Спросила она наконец и кивнула в сторону незнакомки.

Прескотт обернулся, но как раз в этот момент аниматор в костюме белого кролика загородил таинственную незнакомку.

– Наташа, ты что? – Засмеялась Джейн. – Хочешь познакомиться с аниматором?

– Да нет же, за ним: что там за женщина?

Джейн и Томас вгляделись в толпу, и вот кролик сделал шаг в сторону, открыв вид на байкера и его девушку.

– А! Так это Ребекка Мур. – Сказал Томас. – Она на меня смотрит, видимо. Джейн, помнишь, я тебе говорил? Она хотела пообщаться со мной.

– Так вам удалось пообщаться?

– Почти нет. Мы только уединились, как за ней приехал ее байкер и увез ее домой к себе. Я успел ей рассказать только про тебя, дорогая, и про приезд Наташи.

– Странно… – Пробормотала она. Ей по-прежнему казалось, что Ребекка смотрела не на Томаса, а именно на нее. Молодая женщина с таким отчаянием ловила каждый ее взгляд, что Наташа не смогла не проникнуться. И тогда, в беседке… Что она хотела поведать ей? И почему именно ей, ведь они были незнакомы?

– Пойдем, познакомишь нас? – Предложила Джейн.

– Что ты, нет. – Томас неожиданно заартачился.

– Но почему? Вы все-таки не ладите?

– С Ребеккой ладим. А с ее парнем – не особенно.

Вскоре дети стали сбегаться в центр холма вокруг аниматора, каждый показывал корзины с добытыми призами. Ведущим пришлось нелегко: по меньшей мере трое детей пришли с корзинками, из которых так и сыпались пасхальные яйца. Но все же выбор был сделан, и победитель получил самый большой мешок с подарками.

Толпа рукоплескала победителю и тем, кому достались утешительные призы. Заиграла музыка, толпа стала рассеиваться по холму. Взрослые покупали для детей пасхальные украшения, сахарную вату, мороженое в лавках, расставленных вокруг холма.

Томас уговорил подруг тоже купить мороженое. И вот когда они встали в очередь с мороженым, неожиданно Наташа услышала голос за своей спиной:

– Прошу вас, скажите: это правда, что вы подруга знаменитого инспектора из Лондона? – Это Ребекка накинула на голову капюшон красной толстовки и теперь шептала ей в ухо, как будто стараясь остаться незамеченной издалека. Казалось, ей нельзя было подходить ни к Наташе, ни к Джейн, ни к Томасу, словно ее байкер запретил ей общаться с людьми.

– Но откуда вы… – Пробормотала Наташа.

– Томас успел рассказать мне немного о вас, я прочла сводки с раскрытыми преступлениями Биттерфилда. Вы приехали с ним?

– Нет, он работает все выходные…

– Как жаль! Как жаль! – Голос Ребекки дрогнул, но она сглотнула слезы и продолжила. – Мне нужна ваша помощь. Но я очень боюсь.

– Я готова помочь, но как?

– Приходите сегодня на угол Каштановой улицы, в книжную лавку. Она закроется в четыре часа, но у меня есть ключ, я открою. Сможете прийти в пять? Только прошу: никому ни слова, ни душе.

– Хорошо, – пробормотала Наташа, сама не понимая, зачем соглашается.

– Спасибо, а сейчас я пошла, пока он не заметил.

И Ребекка скрылась в толпе так неожиданно и ловко, словно никогда и не стояла рядом с Наташей.

Ребекка скрылась в толпе людей так же неожиданно, как и появилась в очереди: ни Джейн, ни Томас не заметили даже, что Наташа с кем-то разговаривала.

Та же бросила взгляд в сторону байкера. Он разговорился с друзьями-байкерами и, казалось, не понял, что Ребекка отходила куда-то. Заметив ее, он опять крепко обнял молодую женщину так, что она не могла пошевелиться в его руках.

Наташу поразило то, каким холодным и непроницаемым все эти минуты оставалось лицо байкера: как будто он обнимал подругу не со страстью, а с каким-то холодным цинизмом, как обнимают или держат в руках вещь, какой-то неодушевленный предмет, что-то, что не особенно ценят.