– Министр иностранных дел?

– Возможно, будет полезно, если я зачитаю этот документ, премьер-министр…

Всякий раз, мысленно переживая заново следующие десять минут, он вспоминал, что воздух в зале заседаний словно бы истончился, свет померк, а звуки вечернего пятничного уличного движения за открытым окном отдалились, когда Грей сухим, внятным голосом излагал требования империи Габсбургов к сербам, которые должны были ввести цензуру для враждебно настроенных к Вене газет, распустить все ведущие подрывную деятельность организации, уволить всех критикующих императора офицеров и чиновников, разрешить силам безопасности его императорского величества действовать на территории страны, чтобы выследить убивших эрцгерцога террористов…

– Австро-Венгрия ожидает ответа завтра, в субботу, до шести часов вечера, – заключил Грей и отложил документ в сторону.

– И каков, по вашему суждению, будет ответ сербов? – спросил премьер-министр.

– Вероятно, они сочтут за благо выполнить отдельные требования. Но не смогут согласиться на все. Ни одна страна не смогла бы.

– И что дальше?

– В худшем случае – вторжение Австро-Венгрии. Россия придет на помощь братьям-сербам. Германия объявит мобилизацию, чтобы противостоять русской угрозе. И когда это произойдет, Франция по условиям договора будет обязана оказать поддержку России. Коротко говоря, начнется всеобщая европейская война, каких не было со времен Наполеона.

– Чтобы прояснить ситуацию, – начал Ллойд Джордж. – Если дело дойдет до войны, мы ведь юридически не обязаны вставать на сторону Франции?

– Юридически – нет.

– Но Франция – наш союзник! – вспылил Уинстон. – Если она вступит в войну, как можем мы, при любых юридических тонкостях, сохранить честь, оставаясь нейтральными?

И тут тишину взорвали возмущенные крики: «Нет!», «Чепуха!». Руки в ужасе взметнулись вверх.

Премьер-министр оглядел стол и записал несколько имен. Немалая часть его работы заключалась в вычислениях. Он подсчитал, что добрая половина министров категорически выступала против любого британского вмешательства в войну. И решил быстро покончить с этим:

– Думаю, мы все должны согласиться с одним: общеевропейская война стала бы катастрофой. Поэтому наши ближайшие действия совершенно очевидны: приложить все силы, чтобы предотвратить войну.

– В этой связи я попросил германского посла зайти ко мне сегодня вечером и обсудить возможность создания посреднической группы, включающей нас, Германию, Францию и Италию, чтобы оказать давление на Австрию и Сербию и избежать конфликта, – сообщил Грей.

– Хорошо. А теперь я должен покинуть вас, чтобы сделать заявление. Тем временем предлагаю всем нам позаботиться о том, чтобы широкой публике не было сказано ничего такого, что могло бы вызвать всеобщую панику. Давайте действовать единым фронтом.

На этом он с облегчением завершил встречу.

Ему отчаянно не хватало свежего воздуха для просветления головы, и он решил пройти пешком полмили до палаты общин. Бóльшая часть членов кабинета министров поступила так же, поодиночке либо парами, спереди и сзади него, вытянувшись вдоль всего Уайтхолла. Уинстон пристроился рядом с ним.

– Знаете, может быть, новости не такие уж и плохие.

– Как так?

– Это отвлечет внимание от Ирландии и поставит в тупик тори. Вряд ли они смогут толкнуть нас на грань гражданской войны в тот момент, когда мир в Европе висит на волоске.

– Я бы не стал полагаться на это.

– Первый и Второй флоты все еще собраны вместе в Портленде после летнего смотра. Я могу объявить, что мы так их и оставим, единой боевой силой, исключительно ради предосторожности, разумеется. Это может удержать Германию от вмешательства в конфликт.