Отмахнувшись от лишней информации, лишь неопределённо хмыкнул и потянулся за кофе. Мари протянула чашку и пододвинула тарелку с тостами. Отхлёбывая ещё горячий кофе, неспешно подошёл к окну и, взглянув в него, резко дёрнулся, поперхнувшись и опрокидывая на себя обжигающую жижу. Чёрт! Чёрт! Зашипел от боли, наблюдая, как уродливые коричневые пятна, расползаются на футболке и домашним брюкам. Бросился за полотенцем, стирая остатки кофе с рук и одежды. Мари бросилась помогать, торопливо оттирая пятна одноразовыми полотенцами,
– Обжёгся?! Боже, Ник, ну как же ты так?!
Держа руку с ожогом под струёй холодной воды, махнул второй в сторону окна, прохрипев,
– А ты сама взгляни…
Выглянув в окно, она ахнула, шире распахивая створки и, почти полностью, высунулась наружу. Словно не веря, оглянулась на меня и почти бегом вылетела из кухни, выскочив на улицу. Я двинулся следом, потрясённо замерев рядом с ней на крыльце. Безумная картина впечатывалась в отказывающийся верить глазам, мозг. Растерявшись, задал дурацкий вопрос.
– Ты наняла садовника?!
Пытаясь вместить в сознание, окидывал взглядом открывшееся перед глазами невозможное - всё пространство вокруг было покрыто яростно цветущими розами. Сотни, тысячи цветов оккупировали сад и всё пространство вокруг дома, внезапно, одномоментно распустившись, по непонятной причине и сбивая с ног одуряющим ароматом, кружащим голову. Это розово-красное море, с вкраплениями белого и глубокого оттенка бордового, гордо плескалось под яркими лучами солнца, стремясь казалось заполонить весь мир и оплетая ступени, поднималось к окнам, словно в попытке ворваться в дом. Природа, очевидно, сошла с ума на отдельно взятой территории нашего сада. И мы сходили с ума вслед за ней.
Мари осторожно дотронулась до ближайшего цветка, наклонившись, с опаской втянула аромат и выпрямившись, обернулась ко мне с вопросом во взгляде. Будто я мог объяснить то, что она видела перед собой. В её словах сквозила растерянность,
– Садовника пока не было. Он должен приступить к работе только завтра.
Будто это что-то объясняло. В ответ я передёрнул плечами,
– Бред какой-то! Может природная аномалия? Какой-то внезапный всплеск природной активности... Да и чёрт с ним! Красиво, пусть будет, – подцепив её за локоть, потянул обратно в дом
– Давай завтракать! Потом разберёмся.
Она недоумённо взглянула на меня, задумчиво покачало головой, но всё же двинулась следом. Потрясённые увиденным, мы завтракали в молчании, пытаясь осмыслить чудо за окнами. Ничего дельного в голову не приходило, и я решил не тратить время на пустые домыслы, занявшись делами. Ополоснув чашку из под кофе, хмыкнул привлекая внимание Мари.
– Я наверх, разберу свои вещи и бумаги. Если что-то понадобится – я в кабинете.
Она рассеянно кивнула, не понимая глаз и продолжая неспешно помешивать чай. Расставив коробки по периметру кабинета, сосредоточенно сортировал вынутые вещи, расставляя их на полках. Вот любимые книги, детские фотографии, награды за спортивные достижения, подарки близких и друзей. Достав фотографию родителей в помпезной резной рамке, невольно остановился, вглядываясь в лица за стеклом.
Родители… они остались для меня смутным воспоминанием, так, словно смотришь на дно, сквозь толщу мутной воды, пытаясь разглядеть контуры и детали, но ловишь лишь зыбкие ускользающие силуэты. Помню, все жалели меня, смущённо отводя глаза, упоминая о родителях, а я чувствовал в ответ лишь пустоту, стыдясь признаться в этом. Меня и так считали слишком странным и замкнутым, списывая это на последствия травмы, так что я делал вид, что сожалею, о том, что на самом деле оставляло безучастным моё сердце.