Застенчивые янтарные глаза завораживали, заманчиво проблёскивая обещанием тысячи тайн. Чуть розовеющие губы, слегка потрескавшиеся, в маленьких ранках от следов вчерашней боли, так манили попробовать их на вкус. Слишком близко... Ох, так близко! Почудилось, я знаю эти глаза и губы вечность, скучал по ним, ждал, хотел… Желание прикоснуться, оказалось сильнее воли, не заметил, как растворился с ней в поцелуе, растеряв остатки мыслей и принципов…
7. Глава 7. " А всё так хорошо начиналось..."
Мягкие и податливые губы отвечали с осторожностью на натиск моих губ, едва отстраняясь, но не отталкивая. Изучая изгибы, неровности, едва уловимый трепет касания друг друга, губы увлекали нас в опасную игру познания, завлекая всхлипами прерывающегося дыхания, и всё большей отвагой языка. Каждый миллиметр моих нетерпеливых губ был оголённым нервом, отвечая на шероховатость прикосновения потоком импульсов, разбегающихся миллионами вспышек и замирающими где-то в районе кончиков пальцев. Затянутый в этот безумный водоворот ощущений, не заметил, как перешёл грань нежности…
Кружащуюся в горячем плену голову остудил её болезненный вскрик, прямо мне в губы. Резко отстранившись, заметил проступившую кровь на белой повязке покалеченного запястья. Слишком сильно, слишком тесно, слишком быстро я потерял голову от её близости и теперь пытаясь унять дыхание, бормотал бессвязные извинения, не зная толком за что больше? За причинённую боль, или за острое наслаждение украденного поцелуя? Не знаю сам, как на меня это накатило- просто помутнение какое-то.
Заткнулся наконец, сообразив, что Элли не отвечает. Просто смотрит на меня, со странным выражением лица, словно ожидая чего-то. Задумчиво - вопросительный взгляд, без следа возмущения внимательно изучал моё лицо, беззастенчиво скользя по глазам, губам, словно ища в них ответы на свои вопросы. Кажется не найдя того чего хотела, едва заметно подавив вздох, Элли обратила наконец внимание на свою руку и вытерев два влажные дорожки под глазами обречено сообщила очевидное,
- Кажется, мне опять надо в больницу…
Нахлынувшее чувство вины заставило прикусить губу до крови. Отведя взгляд, быстро кивнул,
- Да, конечно, едем!
Пока она выключала музыку и закрывала окна, осматривался, разглядывая её гостиную. Здесь было хорошо - наверняка удобным был большой зелёный диван с потёртой бархатистой обивкой, глубокие кресла, в когда-то вероятно весёленькую, но сейчас почти выцветшую разноцветную полоску, заметно обшарпанный, но всё ещё красивый низкий столик, украшенный затейливой искусной резьбой, привезённый похоже с востока. Всякая ненужная, но такая домашняя ерунда, вроде коробочек от конфет, забытых книжек, пустых чашек, заколок, валялась то тут, то там, придавая гостиной живописный и уютно-обжитой вид, который только усиливало обилие зелени, яркими вспышками цветущих созвездий скрашивавшей, давно вышедший из моды антураж.
Торчащая посреди комнаты старая стремянка чудно вписывалась в побитый временем интерьер, но как объект повышенной опасности для дурных девчонок, требовала обязательного изъятия. Сделав мысленно себе зарубку на ближайшее будущее, вышел за Элли на улицу, когда мобильный напомнил о себе звонком моей ответственной секретарши.
- Сэр, я забронировала на ваше имя столик в «Эпслейс» на семь вечера и договорилась о приёме на завтра в три пополудни у доктора Рамси – ведущего нейрохирурга в Лондоне. Правда, имя пациента вы не сказали, так что на приём назначены пока вы….
Если бы я не знал, что Мэг никогда не шутит, подумал бы, что она попыталась сострить. Но образцовой секретарше чувство юмора было не обязательно, так что коротко поблагодарив её за помощь, попросил все данные по врачу скинуть мне СМС и попрощался до завтра. Хорошо, что не отпустил Марка - похвалил себя, помогая притихшей девушке залезть на заднее сидение моего Бентли. Водитель услужливо придержал дверцу, не нагружая нас лишними вопросами. Устроившись с ней рядом, назвал адрес вчерашней больницы и набрал на айфоне номер Мари, готовясь к тяжёлому разговору.