Из глаз Лиллик потекли слёзы. Вчера, погрузившись в транс, она долго летала среди гор, лицезрела баранов, пуму, дикобраза, даже черепаху. Видела похоронную процессию, свадьбу и празднование рождения ребёнка. Она сильно увлеклась созерцанием, что не заметила, как перелетела горы и, спустившись в долину, увидела дым. Горели дома, посевы, вдоль дорог лежали убитые животные натран и ловат. Ей стало страшно, но любопытство подтолкнуло её лететь дальше, и уже через минуту она пожалела об этом. От города ничего не осталось, только обугленные печи и множество трупов. Вскрикнув от ужаса, Лиллик открыла глаза и, задыхаясь, потянулась к Дагнал, а та, обнимая и поглаживая её по голове, стала успокаивать.

Грумбар подсел поближе, взял её руку и, поцеловав сухими губами, сказал:

– Это война, там нет правил. Моя, а теперь уже твоя задача – помочь её остановить.

Лиллик почувствовала холод, опустила ноги, совсем рядом проплыла рыба и задела её своим плавником. Девочка вышла из бассейна, к ней подошла послушница Гурдис и, закутав в большое полотенце, прижала к себе.

После того как она нехотя перекусила и успокоилась, погрузившись обратно в транс, Лиллик ушла дальше от войны. Летела над дорогой, по которой тянулась вереница повозок, встретила колонну военных, спешивших к крепости Врул.

«Их так мало», – жалобно произнесла про себя, вспомнив огромные массы серых, что двигались к ним навстречу. А потом её взор скользнул по городу Фам, – там шёл какой-то праздник, и люди даже не подозревали, что их ждёт через несколько недель.

– Мы ничего не можем сделать? – сняв шлем, что помогал погружаться в транс, спросила Лиллик у Грумбар.

– Можем, и уже делаем.

– Что?

Оракул махнул рукой, и жрицы, помогающие ему сесть, покинули зал.

– Это только для твоих ушей. Учись молчать и говорить только то, что хотят услышать. Просящий уже знает, что хочет, – ты только корректируешь ход его мыслей. Не приказываешь, не указываешь, только направляешь, иначе он отнесётся к тебе, как к Богу, и тогда он тебя свергнет. Так было и так будет.

– Но вы королеве сказали, что сейчас не время для свадьбы, это ведь приказ.

– Нет, Ульрикка опасается свадьбы. Три дома будут недовольны, нужно время, чтобы узнать, кто предаст и кто станет союзником.

– А остаться принцессе в городе, это тоже она решила?

– Нет, этого хочет Диеса, её сердце, как и… – он замолчал, посмотрел на девочку и продолжил, – сейчас разрывается. Время лечит, оно ей нужно, но думаю, не это сейчас важно, а война.

– Война?

– Да…

Лиллик прикрыла его худые ноги, подала тёплого отвара и, подсев поближе, продолжила слушать. Оракул не спешил, понимал, что всё, что говорил, трудно осознать, поэтому даже когда стемнело, он не лег в криогенную камеру, а немного походив, продолжил учить девочку.

Шаграта выкинули из тюрьмы, приказав ждать посыльного от военного советника. Приведя себя в порядок, разведчик сел на единственный стул в номере гостиницы и, не обращая внимания на время, стал ждать. Но только к концу второго дня его вызвали, а когда он пришёл во дворец, провели прямо к королю Килдраку.

– Ваше имперское величество, явился посыльный из гарнизона Мериатте. Разрешите ему войти.

– Да.

Шаграт, чеканя шаг, зашёл в зал, где кроме короля присутствовал советник Эльдет и ещё несколько человек, званий и имен которых разведчик не знал.

– Разрешите доложить?

– Докладывай, – сказал один из сидящих.

Шаграт как можно подробнее рассказал про силекациров, которых видел на другой стороне реки Сагмак. Сколько сосчитал воздушных крепостей и отрядов – не счесть. Вернулся к первой атаке серых на гарнизон и тому, как они хотели проникнуть в катакомбы. Передал и про вылазки в подземелье, гибель двух отрядов, взрыв и затопление катакомб.