«Пока я еще жив, – решил он, – я должен найти мужа для Оивы».

И стал просить друзей и знакомых постараться сыскать жениха для девушки.

В конце концов нашелся один ронин[12], тридцати трех лет, без денег, из провинции Сэтцу[13]. Он подумал, что раз все равно денег у него нет, то он правильно поступит, взяв девушку в жены, хоть лицо ее и неприятно. Несмотря на все эти обстоятельства, и Иэмон, и Оива были счастливы, и в Эдо сыграли свадьбу. Сначала молодой человек показал себя весьма расположенным к Иэмону и с Оивой обращался хорошо.

«Нам был дан хороший муж, – подумал Иэмон, – я наконец могу успокоиться».

Теперь он был счастлив, но, к сожалению, в скором времени умер. Тогда зять отказался от своего имени, назвался Иэмоном и стал хозяином дома Тамия[14].

Новый Иэмон сменил статус ронина на самурайский, с официальной должностью, и серьезно трудился, чтобы гордо нести имя тестя. И с женой он к тому же обращался очень хорошо. Вследствие этого он стал очень популярен среди своих начальников.

– Это по-настоящему достойный человек, – говорили они, – и скоро он станет великим самураем.

Среди начальников молодого человека был господин Ито Садзаэмон, который часто звал его в свой дом повеселиться и отдохнуть. У него в доме жила прекрасная девушка по имени Окото, и Иэмон, увидев ее всего несколько раз, влюбился. На беду и Окото влюбилась в молодого самурая, ведь он был мужественен и отважен.

Иэмон, однако же, был женат на Оиве и не мог видеться с Окото с глазу на глаз. К тому же, если бы он бросил Оиву, ему пришлось бы вновь стать ронином.

«Что за ужасное лицо», – стал думать он всякий раз, глядя на свою жену.

И чем больше он сравнивал обезображенное лицо Оивы с прекрасными чертами Окото, тем сильнее становился недоволен своей женой. Так что вскоре он уже и смотреть на нее не мог. Ему не хотелось больше возвращаться домой, и он стал отвлекать себя от неприятных мыслей с помощью саке.

Через лавку, где продавали саке, он проходил каждый вечер, так что очень скоро денег ему стало не хватать, и он начал продавать вещи одну за другой. В конце концов он стал уклоняться и от исполнения всех обязанностей, которые накладывало на него положение.

– Пожалуйста, стань вновь тем серьезным самураем, каким ты был! – воскликнула однажды его жена. – Я сделаю все, что ты попросишь!

Оива умоляла его исправиться, но он и не думал слушать ее.

– Замолчи, старая ведьма! – вскричал он, ударив ее и продолжая бить ногами. – Я и смотреть на тебя не хочу!

И он пошел в дом Садзаэмона, чтобы обсудить ситуацию.

Однако же Садзаэмон по сути своей не был хорошим человеком. Он устал от своей дочери Окото, которую когда-то обожал, и подумывал, как бы сделать так, чтобы Иэмон отдалил от себя Оиву и женился на его дочери, лишь это станет возможным.

– Ты в тяжелом положении, Иэмон, – сказал Садзаэмон доверительно. – Если ты продолжишь в том же духе, с тебя снимут все твои официальные обязанности. Почему бы тебе не отослать Оиву на некоторое время куда-нибудь? Скажи ей, что заберешь ее, как только вновь встанешь на ноги.

Добрая Оива и подумать не могла, что все это – план, чтобы избавиться от нее, и потому согласилась.

– Я буду ждать тебя и не вернусь домой, пока ты не изменишься, – с любовью сказала она и ушла: стала работать горничной в доме другого самурая, очень далеко[15].

– А! – воскликнул Иэмон. – Как все хорошо сложилось: легче, чем я предполагал!

Он был счастлив: теперь он мог жить с Окото, ничего не опасаясь.

– Оива меня бросила, так что теперь мне нужно найти новую жену, – рассказывал он всем вокруг. И за этими разговорами очень быстро он организовал свадебную церемонию с Окото, новой женой, красота которой сияла для него ярче драгоценностей.