Да, обидно стало, но как бы ни было тошно, а виновата я сама. Права Илада. Ежели б была умом на ристалище, а не тонула в пучине мыслей, так глупо не получила бы.

А стало быть, сама виновата!

Пропустила занятие важное, а нас, наконец, стали рукопашному бою обучать. Вернее, Вонич смилостивился и решил показать несколько приёмов, о которых я так упорно молила. Молила, вымолила, да сама же показала, как несерьёзна...

Дарюшка меня сопроводила до лекарки. Бабка Радима жила на краю селения в крепком домике. Лекарка даже не спросила, что случилось. Девку прочь, а мне кивнула на скамью подле столика, заваленного пучками трав. Видать разбирала, да мы помешали.

– Сядь!

Я послушно выполнила приказ.

Радима студёной водой мне лицо окатила, кровь тряпицей утерла. И пока я жилище её взглядом обводила (а была тут за всё время лишь раз, когда лодыжку подвернула, и она мне капустный лист повязывала), лекарка луковицу с вязанки на окне сняла. От шелухи избавила. Отрезала четвертинку. Поворчала, что уж не так свеж овощ, но упорно в ступке давила. Потом соли добавила и получившуюся кашицу в тонкую ткань завернула да мне протянула:

– Приложи на ушиб... – Велела день– два, пока отёк не сойдёт, на занятия не ходить. Я тяжко выдохнула и домой поплелась. По дороге опять так погрузилась в мысли, кляня себя за несобранность, что теперь Иржича пропустила. И глазом не успела моргнуть, а уже к стенке бревенчатой оказалась прижатой.

– Это кто тебя так? – прищурился грозно, по лицу моему взглядом гуляя.

– Так поди тебе виднее! Сам велел! – огрызнулась недовольно, плечами передёрнув и пытаясь хват парня сбросить.

– Ты почто такое говоришь? – праведно вознегодовал Иржич.

Судя по тому, как возмутился, он и впрямь не был причастен к случившемуся.

Пристыдил.

Выходило, зря обвинила его, хотя не было доказательств, окромя мыслей, что Илада в парня влюблена, а тут я на горизонте появилась и, якобы, между ними вклинилась.

– Иладка? – допытывался Иржич, чуть встряхивая.

– Сама виновата, – не кривила душой. – Она всего лишь воспользовалась моментом.

– Ух, стервь, – зло процедил Иржич, кулаком в стенку ударив. – Проучу!

Я со страху зажмурилась, но только хват ослаб, метнулась следом за парнем:

– Стой, – поймала за руку, когда Иржич уже одной ногой за торец дома ступил, куда меня с дорожки утащил. – Не смей, прошу, – не думала, что до такого опущусь, но просила. – Говорю же, я сама рот раззявила. Задумалась...

– Обо мне хоть думала? – через плечо оглянулся парень.

– Вот ещё, – фыркнула я, торопливо пальцы разжав. – И без тебя есть о ком думать!

– Ты это из головы выбрось, – пригрозил тихо Иржич, холодом глаз опалив. – Я за тебя любого голыми руками порву.

– Что, и волколака? – ляпнула, тотчас поняв, что маху дала.

Иржич всего миг думал и на меня с интересом задумчивым глядел:

– Будет нужно, и волколака, – кивнул значимо.

– А пуп не надорвётся? – хмыкнула я.

– Не надорвётся, – самоуверенно заявил. – Ты только скажи, люб я тебе аль нет...

– Нет, – мотнула головой, – с чего вдруг? – поморщилась, когда лицо вновь гореть начало. Да и голова жутко разболелась.

– Не шути, – буркнул парень, словно и мысли не допускал, что мне другой мог нравиться.

– А я не шучу, – в тон буркнула и совсем смутилась, представив, как сейчас выглядела: – Ой, всё, – поспешила прочь, обогнув Иржича да на дорожку выходя.

– Давай провожу, – увязался за мной.

– Нет, тут ходу пару хоромин, сама...

– Может, нужно чего? – всё равно следом шагал. – Ты говори, не стесняйся, – плечом к плечу.

– Ничего, – теряла терпение, будто чуяла неладное. И, как назло, голоса девичьи громыхнули смехом, только свернула за нужную хоромину. С шага сбилась, но от судьбы не убежишь, поэтому прямёхонько, через двор с невестами, уже закончившими тренировку, двинулась. Гордо, спину выпрямив и не глядя ни на кого. Но Иладку было сложно не замечать. Она недалече стояла, и, конечно, нас с Иржичем заприметила. У меня хоть и был один глаз всего зрячим, но лютую ненависть на лице девушки прочитала.