Охотница съёжилась под его прожигающим взглядом, Сверр думал, что испугается и отступит от затеи, но нет. Лие хотелось ему искренне помочь и хоть чем-то отблагодарить за своё спасение в ущелье. Она взяла из его рук смоченный в медовухе лоскут и шагнула ему за спину. Охнула, увидев загрубевшие от крови рубцы, но воспаления не было. Регенерация берсерков работала, пусть и медленно. А когда её дрожащие несмелые пальцы прикоснулись к коже, Сверр понял, что пропал. И ещё что зря пошел на поводу у своего желания.

Это было сродни пытке. Только пытке приятной. Слишком.

Маленькие ладони бережно промывали глубокие борозды от когтей шакалов и скользили по спине от одной ране к другой, смазывали ссадины и оттирали следы крови. Лия наклонилась к чаше, чтобы смочить в медовой воде тряпицу, и вернулась к ранам, пальцы странно покалывало, будто по ним пробегали маленькие разряды природных молний. И у неё на глазах порезы затягивались, медленно, не торопясь, но они заживали. Лия замерла, с неверием наблюдая удивительную картину.

Значит, это её водный дар помогает лечить, а не горячительная вода берсерка с травками? Никогда раньше такого за собой Лия не замечала. Вода её слушалась – это да, но никогда в ней не проявлялась такая способность. Но это же здорово!

– Твои раны… – поделилась Лия, только не ожидала, что Сверр вдруг повернет к ней голову и накроет своей широкой ладонью её маленькую, с лоскутом бинта.

– Поняла наконец. В тебе пробуждается целитель. Близость смертельной опасности проявляет скрытые таланты, – произнёс обманчиво спокойным низким тоном.

Они встретились взглядами. Лия шумно вздыхала от волнующей близости крепкого мужского тела, а в голову, как назло, полезли воспоминания, как берсерк её целовал и сжимал в осторожных в объятиях.

Дыхание Сверра тоже потяжелело и участилось. Подумать только, Лия переживала за него!.. За проклятого. Сверр гнал прочь от себя эти мысли, но ему нравилось: впервые о нём кто-то заботился. Его тело покрылось испариной, и он до хруста сжал кулак, чтобы не обернуться, не схватить деву в охапку и не повторить недавний поцелуй или не позволить себе больше. А Лия аккуратно вынула свою ладонь и продолжила свое занятие, делая вид, что не замечает состояния мужчины. Провела рукой по черному рисунку на правом плече, в виде оскаленной морды волкодлака.

– И как тебе не холодно без одежды? – поинтересовалась она, стараясь разрядить накалившуюся обстановку.

– Я же берсерк – меня греет моё пламя. Я практически не ощущаю холода, – прохрипел Сверр, наслаждаясь тем, что Лия делала. Правильно, лучше отвлечься разговором, чем концентрировать внимание на нежных ладонях и манящих губах. От греха подальше Сверр отвернулся к горящему костру.

– Значит, ты – ульфхеднер. Можешь при необходимости оборачиваться в волкодлака? – она задала следующий вопрос. Руки Лии переместились на плечи и грудь, но она по-прежнему находилась за спиной мужчины.

– Мы со зверем одно целое. Сосуществуем в гармонии, но если обстоятельства пробуждают во мне ярость берсерка, то меня... нас уже невозможно остановить, – хрипел Сверр, прикрыв веки, но так ощущения только усилились. – Это как впасть в агонию, из которой нет выхода. Гнев пропадает сам после того, как ни одного живого врага не остаётся поблизости.

– Звучит жутко, – тонкий голос прозвучал у уха. Запах вереска околдовывал, но дева не делала этого специально, получалось само по себе.

– Такова наша натура… – И добавил тише: – Мы не выбирали этот путь.

– Зачем ты меня похитил, Сверр? – спросила Лия, резко сменив тему в нужное ей русло. Берсерк криво усмехнулся: хитрая. Но дальше уже всё равно не имело смысла скрывать причину.