Упала я быстро. Прикрыла голову и сжалась в комочек. Так я могла защитить голову и ребра. Еще когда я была совсем маленькой, поняла, что после ударов по голове, потом трудно ходить из-за головокружения и тошноты. А со временем и вовсе привыкла к... такому отношению.

— Папочка, — голос Анны прервал череду ударов по спине и ногам. — Ты наказываешь Розалину?

— Да, солнышко, — ответил отец, тяжело дыша. — Не волнуйся, попочка найдет решение...

— Я хочу замуж за графа Роуда! Немедленно!

— Но солнышко...

Я услышала удаляющиеся шаги и тихий скрип закрывающейся двери. Пролежав на полу, еще несколько минут, я отняла руки от головы и посмотрела на закрытую дверь. Они ушли. Больше никакой боли. Отец редко ходит ко мне дважды в день. Получается, что я больше никогда не получу от него ударов!

Усмехнувшись, я тут же почувствовала боль в рассеченной губе. Но эта боль вернула меня в реальность. Надо было привести себя в порядок и ложиться спать. Однако подумать об этом было гораздо легче, чем сделать.

Я с трудом поднялась, чувствуя боль по всему телу. Голова закружилась, но я медленно прошла вдоль стены и открыла крохотную дверь, ведающую в такую же крохотную ванную комнату. Я остановилась около небольшого зеркала и посмотрела на свое отражение.

Первое, что бросалось в глаза — это широкий шрам на всю правую щеку. Он был немного багровым, словно свежим. После шрама, люди часто обращали внимание на цвет моих глаз — зеленый, словно молодая весенняя листва. Люди говорили, что это единственное достоинство, что у меня было. Цвет глаз мне остался от отца. А вот длинные волнистые светлые волосы достались мне от мамы. Во всяком случае, я была в этом уверена. Отец был рыжим, как и Анна. Поэтому я и решила, что моя мама была блондинкой. Мне иногда очень хотелось, чтобы в моей голове осталось хоть одно воспоминание с ней.

Я вздохнула, покачала головой и переплела растрепавшуюся косичку. После чего оглядела себя со всех сторон. Платье стало пыльным, но это не страшно. Куда страшнее синяк — на левой щеке. И огромная ссадина на запястье. Мне было больно думать о том, что там с моей спиной.

— И чего я переживаю? — тихо прошептала я, глядя в зеркало и усмехаясь. — Вместо бала после свадьбы — наказание от собственного отца. Вместо первой брачной ночи темная и одинокая комната. Ничего большего и ожидать не стоило.

А что будет в королевстве Даркария? Я надеялась, что даже если Леонель будет ко мне равнодушен, он не запрет меня в башне. Мне просто хотелось иметь свободу. Пусть и небольшую, но такую желанную.

Выйдя из ванной, я вздохнула, легла на кровать, не переодеваясь, и закрыла глаза. Вместе с радость от мысли, что мне удастся сбежать, так же я чувствовала и страх от неизвестности. Интересно, что меня ждет там? Смогу ли я быть... королевой?

***

— Это все ваши вещи? — спросил тот самый офицер, которого я видела вчера рядом с Леонелем.

— Да, — я кивнула и сильнее натянула капюшон своего серого плаща на голову. — Мне больше нечего взять.

— Хорошо, — юноша кивнул, закинул мой мешочек в телегу и протянул ко мне руку, чтобы помочь взобраться в карету. — Прошу вас, Ваше Величество.

Я некоторое время сомневалась, но все же воспользовалась его помощью. Главной задачей было принять помощь так, чтобы офицер не заметил на моих руках синяки. Сегодня, проснувшись ранним утром, первым, что я увидела — это фиолетовые отметины на тонких белых пальцах.

Провожать меня тоже никто не вышел. Да я и не ждала. Ни слуг, ни отца, ни сестру. Мне было только в радость, что они решили не почтить меня своим присутствием. Я планировала спать, а их лица вызвали бы кошмары. Дорога и так была не близкой — около двух недель пути сначала через равнины, затем через пустыню.