В статусе «Чудо-Курьерши» есть один нюанс: всех городских сумасшедших, выискивающих общение и банальный человеческий контакт, обслуживаю тоже я. Почему-то остальные курьеры считают «нюанс» минусом, а я вот люблю поболтать с людьми.

Образ Везувия поселяется в моем сознании не мрачной тенью, а искрами разбушевавшегося костра. Обрывки воспоминаний то и дело вспыхивают в голове.

Прошедшая ночь ощущается бесстыдством, хоть ничего извращенного и не произошло. Но уверенные руки, словно выкованные из железа, и глаза, в которых будто растекается смола, утопили мое тело в немыслимой откровенности.

Возможно, у меня и впрямь скромный опыт с парнями, но вряд ли такие пронизывающие реплики приобретаются со временем:

— У меня слишком короткие зубы для тебя, — приговаривал Везувий мне на ухо и придерживал за горло, пока я задыхалась, — иначе я бы прокусил всю тебя.

Гляжу, как Эдуард Александрович, одетый в парадную жилетку с желтыми шерстяными вставками, проверяет заказ. Знал бы он что творится в моей головушке!

Мое последующее хихиканье профессор геологии и заслуженный учитель Фиг-Знает-Какого съезда партии, воспринимает на свой счет.

— Сельдь должна лежать в определенном порядке, — покачивает старик пальцем в мою сторону. — Именно благодаря очередности ингредиентов салат называется «сельдь под шубой».

Эдуард Александрович регулярно заказывает готовые блюда из супермаркета неподалеку, и их стоимость в десятки раз ниже, чем оплата доставки именно от нашей компании. А у супермаркета есть собственная служба доставки, с более адекватными расценками.

— Тебе, кстати, дитя, тоже не помешала бы шуба. Нечто посерьезнее, чем… этот… дутый пузырь, — голубые глаза, лишь частично помутневшие от катаракты, глядят исподлобья на мой великолепный желтый пуховик.

Но наша служба доставка загибает цены, потому что предлагает индивидуальный подход ко всем заказам, а еще мы никогда не опаздываем.

Впрочем, от супермаркета до дома профессора пять кварталов.

— Ой, Эдуард Александрович, а вдруг меня обворуют, если я в шубе буду красоваться? Представляете?

— Это верно, — бормочет он, теперь распаковывая коробку с голубцами. — Не позарятся на такое дутое убожество.

Но старик все-таки направляется к шкафу с лакированными дверцами и убеждает меня примерить норковое манто покойной жены. Ух ты, полами можно улицы подметать. Пойду в дворники, интересно, им еще квартиры бесплатно дают?

Уговариваю Эдуарда Александровича приберечь для меня шубу на следующий сезон.

— Завтра же весна! — восклицаю я.

— Да-да, дитя, — старик все равно не вешает шубу обратно в шкаф. — Тебе надо быть в тепле. Мария Петровна, когда выходила, все прохожие шеи сворачивали. Такая она была… Афиши с ее именем срывали с театральных стендов, лишь бы сувенир остался, — снова покачивает он пальцем.

Дикая усталость настигает меня, когда поднимаюсь наконец к дверям своей коммуналки.

В углу комнаты ждет швейная машинка, но сегодня не до тебя, подруга, прости.

Кое-как забравшись в свою мягкую пижамку, полинявшую из-за неправильной стирки, и вытянув ноги, разминаю ступни под одеялом.

Надо бы зарыться с головой в информацию про вид на жительство и еще раз пересмотреть условия той клиники. Мне не помешало бы написать личное письмо врачу.

Но вместо этого, возвращаюсь к странице гранта, заявку на который я отправила месяц назад. Если меня возьмут, то поеду учиться в Нью-Йорк. Все образцы, — с наилучшей тканью, что могу себе позволить, — уже готовы к отправке.

Только пока ни ответа, ни одобрения, ни уточняющих вопросов от организаторов гранта не поступало.