– И что мне с этим делать?

– Там все просто, главное – чтобы на устройстве был выполнен вход в его аккаунт. Я допилил инсталлятор, теперь с ним даже ребенок справится. Распаковываешь архив, жмакаешь exe-файл, а там разберешься.

Надя смотрела на него с недоумением. Открыла уже было рот, но не успела ничего сказать.

– Все, давай.

И он исчез за углом.

Надя постояла немного, бессмысленно разглядывая флешку, будто на глаз пыталась определить, чего там такого записано на двести тысяч, затем достала телефон.

«Я забрала.

Что дальше? Хочу закончить с этим поскорее».

«а дальше мы встретимся. ты же еще не сдала билеты?»

Все смешалось: поезда, вокзалы, морозные узоры на стекле, равнодушное лицо таксиста – свободных автопилотов не нашлось, – пустой синтетический рок в наушниках… Питер серым маревом пронесся мимо.

Надя долго не решалась войти в подъезд, зачем-то обошла кругом дом. От кондитерской на первом этаже осталась только вывеска да объявление об аренде у входа. В пустующем зале за пыльными окнами валялся строительный мусор.

Обещанные Никитой ромовые бабы и те были обманом.

Поднимаясь в лифте, Надя думала, как сдержаться и с первой секунды не вцепиться ему в горло. Пенистые волны то вырастали, выталкивая наружу накопленную злость, то опадали, оставляя на внутренностях холодные капли страха.

Тугая кнопка звонка никак не хотела нажиматься и едва не стоила сломанного ногтя. Голосу из квартиры пришлось пробиваться сразу через две преграды: закрытую дверь и бой крови в Надиных ушах.

– Кто?

– Никита, открывай…

Спустя, казалось, тысячу ударов сердца щелкнули замки. И только тогда до Нади дошло, что голос был женским.

Жернова кофемашины, грохоча, мололи ароматные зерна. Другие жернова измельчали сейчас извилины в Надиной голове. Нужно было срочно проверить сообщения, убедиться, что всю эту переписку не выдумала она сама. Но не осталось сил тянуться к телефону, а может, она просто боялась расписаться в своем сумасшествии.

Плотный, чуть горьковатый запах медленно отрезвлял, кухня перестала расплываться перед глазами. Загудела помпа в пластиковом чреве, пропуская воду через спрессованную кофейную таблетку. Могла Надя представить, что капучино из этой кофемашины ей будет варить Никитина жена? Что у него вообще есть жена?

– Мы развелись за три недели до того, как это случилось, – сказала Таня, ставя перед гостьей чашку. – Нормально разошлись, даже остались друзьями. Это моя квартира, он съехал к кому-то из знакомых… Сам, я не выгоняла.

Надя медленно ворочала чашку, глядя, как колышется молочная пена.

– Мы хорошо расстались, – твердо повторила Таня, будто ее собирались в чем-то обвинить.

– Как это произошло? – спросила Надя чужими губами.

– Его сбила машина, беспилотник. У них тоже есть тормозной путь, – пояснила Таня под недоверчивым взглядом. – Никита был пьян, выскочил прямо перед капотом… Запись с видеорегистратора это подтверждает.

Кофе пили в тишине. Надя делала небольшие глотки, не чувствуя вкуса, машинально слизывала молочную пену с губ. Потом сказала:

– Прости за дурацкий вопрос. Кто-то мог писать с аккаунта Никиты… после его смерти?

У всего есть логика, мертвецы не возвращаются просто так.

Таня на миг задумалась.

– А, ты про нейронку эту? Никита договор подписывал… Как ее?..

– «Мы помним», – подсказала Надя, чувствуя, как что-то в мозгу с легким щелчком встало в паз.

– Да, точно. Плохая была идея. Я не смогла долго разговаривать… с этим.

Надя кивнула. Сидящая перед ней женщина не спеша допивала свой американо без сахара и даже не догадывалась, каким образом «эта нейронка» использовала «хоум видео» ее покойного мужа. Где та черта, за которой привычная жизнь становится сраной серией «Черного зеркала»?