– Д-да… Свадьбы там… сем-мейные отношения… традиции… нравы…

– Как интересно… И что там, в племенном быте? Расскажи мне, какие там нравы в этих племенах, Птичкина. Как, к примеру, там наказывают за продажу тела ради выгоды или продвижения по службе?

Уже ничего не понимая, я нервно дернула плечом.

– Так, везде по-разному… А вам зачем? Вы ж не в племе… – я заткнулась на полуслове, понимая, что чуть не вышла из роли.

– Ты серьезно, Птичкина? – профессор грозно нахмурил брови и чуть выпрямился. – Зачем мне знать тему твоего исследования? Это, знаешь ли, совсем уже наглость – что бы вы там себе не возомнили... За это ты мне… ты у меня… ты… А НУ РАЗДЕВАЙСЯ ПОЛНОСТЬЮ! Будешь ГОЛАЯ доклад читать! Верхом на стуле!

У меня даже челюсть отвисла. Ничего себе заигрался, стриптизер хренов! А я тоже хороша – ноги расставила, на стул перед ним взгромоздилась… Как будто это он мне денег заплатил, а не я ему! Ну то есть, Леська!

Ролевуха ролевухой, но пора бы уже и роли сменить!

– Знаете, профессор… – выпалила я, вскакивая и делая особое ударение на последнем слове. – Я, конечно, всё понимаю – я тут типа плохая девочка, и всё такое прочее… Но по-моему… по-моему, это так не работает!

– А? – уже обе брови Максима Георгиевича поползли наверх. – О чем ты, Птичкина? Что «так не работает»?

– Вот это вот всё! – люто краснея, я обвела рукой всё, что находилось между нами, включая кровать. – По-моему, нужно, чтобы вы первый… ну… это самое… разделись полностью!

5. Глава 5

Уже готовый наорать на эту дуру и вылететь из комнаты, Максим Георгиевич остолбенел.

И в таком, остолбенелом виде, секунд двадцать переваривал то, что она ему сейчас сказала. Она хочет, чтобы он… ЧТО?!

Предположив, что ослышался, Багинский прокашлялся.

– Повтори, – попросил ее осиплым голосом. И прокашлялся снова, чтобы вернуть себе командный тон.

– Подавились? По спинке похлопать? – сочувственно предложила Птичкина.

– Нет! – прохрипел он, но она уже шагнула к нему – так резво, что он не успел предупредить ее о крае ковра, который она же ранее и загнула, снимая с места стул. Споткнувшись об этот край, девушка вскрикнула и остаток пути проделала, летя на него с раскрытыми объятьями и расширенными от ужаса глазами.

Словить ее до того, как она упадет, Багинский не успел, и ему оставалось только принять ее на себя, откинувшись на диван полностью и убрав в сторону голову, чтобы она не врезалась в него носом.

Растянувшись по всей длине его тела, девушка на удивление точно совпала с ним всеми своими впадинками и выемкам – особенно в том месте, где вот уже полчаса у него не проходило напряжение. Устоять перед таким попаданием не было никакой возможности, и, коротко рыкнув, Максим впился в ее сладкие, чуть припухлые губы, переворачивая их обоих и вминая девушку в спинку дивана…

И только через несколько секунд этого неожиданного, крышесносного поцелуя он понял, что она отвечает ему, отвечает так жарко и страстно, как будто реально хочет его, а не продаёт ему своё юное тело… Хватает его губами, судорожно сжимает на макушке его волосы, закидывает на него свою стройную ногу… и стонет – тихо и будто бы жалобно… будто сама не понимает, зачем делает это, но не в состоянии совладать с собой…

Эта мысль окончательно свела его с ума, давая зеленый свет на всё, что он задумал... Неизвестно, пожалел бы он ее, если бы она оставалась холодной, но раз сама хочет… все запреты можно считать снятыми!

Дернув за подол ее юбки, Багинский задрал её на живот девушки, с глухим стоном впечатываясь эрекцией в тонкие, белые трусики, чувствуя сквозь сатин, какая она мокрая.