— Спасибо, Костя. Можешь пока отдыхать, — Данила взял из его руки зонт и подхватил меня под локоть: — Нет, у нас водятся только родственники, и я не знаю, что предпочтительнее.

— В чём-то я тебя понимаю, — пробормотала. Семьи бывают разные. И раз он так говорит о своей, значит, там токсичные отношения. Следовало бы держаться подальше, но познакомиться необходимо. Интересно, как он меня представит?

Дом был вполне классический снаружи, а изнутри он неожиданно оказался овальным. Не знаю, как этого добился архитектор, но мы вошли через парадное крыльцо в почти круглую гостиную, на которую сверху лился яркий свет с внутреннего балкона. Я видала несколько подобных особняков, но такого — ещё никогда. Но виду не подала — нельзя казаться деревенской лохушкой. Зато сказала, с любопытством оглядывая обстановку:

— Красивый дом.

— Да, неплохой, — небрежно бросил Данила. — Нам сюда.

Он указал на лестницу со стеклянными перилами, и мы даже направились к ней, но нас остановил глубокий женский голос.

— Даже не поздоровается! Даже не представит девушку! Даня, ты совсем одичал в последнее время!

Я увидела, как на лице моего спутника отразилось лёгкое разочарование, и усмехнулась. Да, похоже, здесь не очень-то любят друг друга…

Но Беркут был вежливым и хорошо воспитанным, потому что остановился, не дойдя до лестницы, развернул меня лицом к гостиной и ответил:

— Даша, знакомься, это Ева. Ева, знакомься, это Даша.

Я увидела молодую женщину в длинном розовом пеньюаре до пола. Светловолосую, не слишком красивую, но с изюминкой. У неё был длинный нос и близко посаженные глаза, однако это не портило её лицо — женщина сумела так накраситься, что превратила их в достоинство. Она медленно приблизилась, держа в пальцах бокал с шампанским, и с улыбкой кобры спросила, глядя только на Данилу:

— Теперь Ева? А где Милена?

— Мы расстались, — он совсем незаметно напрягся, и я понимала почему. Кто эта Даша? Может, ещё одна бывшая? Он их коллекционирует, что ли? Нет. Скорее всего, сестра. Или кузина какая-нибудь. Та ещё штучка, если судить по поведению. И шампанское до обеда… Ладно, это не моё дело. Я вообще буду помалкивать, если ко мне не обратятся. Сначала надо разобраться в родственных связях и в клановости этой семьи.

— О, как жалко! Мы почти подружились с твоей предыдущей пассией. Я устала привыкать к новым именам.

Как недвусмысленно мне указали на моё место! Да, это сестра. Если не мачеха.

— Дашуня, никто тебя не заставляет привыкать, — фыркнул Данила. — Ты уже видела мою новую картину?

— Посыльный что-то приносил, я расписалась в доставке, но не открывала.

Она пожала плечами, теперь удостоив меня любопытным оценивающим взглядом. Такие женщины всегда смотрят оценивающе: на мужчин как на потенциальных любовников, на женщин как на потенциальных соперниц. Холодный взгляд голубых глаз не упустил ничего: ни моей нейтральной улыбки, ни платья «почти от Прада», ни марку сумочки и туфель, ни моей руки на локте Данилы. Я уверена даже, что Даша знала — мы уже переспали. И да, я ошиблась. Она старше Данилы. Просто отлично ухожена, но мелкие морщинки выдают возраст.

Закончив оценку моей личности, женщина отпила глоток шампанского и спросила:

— Надеюсь, ты не собираешься повесить в гостиной Рембрандта?

— Папе бы понравилось, — рассмеялся Данила. — Но нет. Рембрандта я пока не решился купить. Где моя картина?

Даша указала бокалом куда-то вбок, и я заметила упакованную в крафтовую бумагу картину, прислонённую к перилам лестницы. Данила заметно оживился:

— Отлично! Будем вешать! Семён! Где Семён?