Коридор был длинным и узким, но я запомнила каждый его уголок, каждую камеру и кто в ней сидел. Например, сейчас мы проходим мимо Ларисы – моей дублерши. Поверить не могла своим глазам, когда впервые увидела ее, спустя пару месяцев пребывания тут.

- Оля, - выкрикивает она, глядя в узкое окошечко, и так каждое утро. – Прости меня, слышишь? Прости!

Не смотрю на девушку, потому что сил моих нет, повторять, что мы обе стали заложниками своих жизней. Возвращаясь в тот знаменательный для меня вечер, когда выступление стало бы для меня заключительным в карьере, я так надеялась, что Лёня успеет на него, и поймёт, что со мной происходит что-то неладное. Как будто была лишена своей души, а тело продолжало механические движения, выученные до безупречного результата. Мысленно переношусь в тот вечер.

- Смотри, не споткнись, - Лариса проходит мимо меня и толкает в спину, намеренно задевая, в эту секунду ощущаю колющую боль в пояснице, будто меня ужалила пчела. Тогда я мало обратила на это внимания, а теперь понимаю, что девушка каким-то образом умудрилась уколоть меня сильнодействующим снотворным, чтобы воплотить весь замысел моей матери. Что она пообещала девушке, этого мне до сих пор не ясно. Но Лариса здесь, в клетке, как и я, вот такая настигла девушку участь и оплата Каролины. Выступление – финал, волнительный момент в моей жизни, все родные присутствуют, и не хотелось упасть лицом в грязь перед огромной аудиторией, желающей вкусить прекрасное в моем исполнении лебеди. Авраам так сильно разнервничался, хотя отец редко когда проявлял подобного рода эмоцию – всегда сдержанный и твердый в намерениях.

- Не подведи меня, - шепчет на ухо, стоя рядом со мной перед выходом на сцену. Вот-вот поднимется тяжелая занавесь, и начнется наше трудоемкое выполнение работы. – Я буду в первом ряду с вашими друзьями и родителями Леонида, - при упоминании теперь наших родственников, я искоса поглядываю на отца, пытаясь вычислить, знает ли он о маме. Где она бесконечно пропадает и с кем. Папа прокашлялся, привлекая к себе внимание. – Ты слышишь, что я только что у тебя спросил?

- Прости, - тут же извиняюсь, так или иначе, но я упустила из виду начавшееся помутнение перед глазами. – Можешь повторить, - прошу папу, а у самой в горле появляется сухость.

- Соберись, Оля, - приказывает мне, и пристально следит за лицом, я же уворачиваюсь. – С тобой все хорошо? Ты побледнела? – Теперь Авраам повернулся ко мне, беря за плечи. – Знаю, это все нервное, но ты справишься, - ищет мой взгляд своими глазами, - не волнуйся, иначе прекрасная лебедь не будет убедительна перед публикой. Не заставляй пожалеть людей о потраченном времени и деньгах.

- Хорошо, - еле языком шевелю, а для убедительности киваю.

- Так то, - отец еще раз окинул меня своим подозрительным взглядом, наверняка чувствуя, что его дочь выглядит как-то иначе, чем обычно. Нахмурившись, мужчина покинул кулисы, отправляясь в зал, где объявил о начале заключительной постановки данным коллективом в этом сезоне. Выглядываю из-под занавеси, а место, предназначенное для моего мужа – пустое. Вся моя душа ухнула вниз и кровь отлила от лица. Крепко сжимаю кулаки, а потом расслабляю их, ощущая озноб по всему телу. Лариса и девчонки стояли рядом со мной, ожидая начала, и если другие никак не обращали внимания на меня, то только не она.

- Ларис, - обращаюсь к ней, думая, что может она мне поможет, голова кружится, но я держусь стойко. Возможно, в организме началась перестройка из-за потерянного ребенка, потому я и чувствую себя так плохо. – Слишком заметно, что я волнуюсь? – спрашиваю у девушки, на что получаю отрицательное мотание головой, и я вроде бы успокаиваюсь. Поправляю свою пачку, инстинктивно кладу руку на живот, где теперь нет моего малыша, и снова одолевает тоска, что и Лёни тоже нет в зале. Не пришел. Обещал, но не выполнил своих слов, данных мне вчерашним утром. Губы задрожали, и слезы грозились вот-вот нахлынуть потоком, и испортить двухчасовой макияж, что я так тщательно старалась накладывать в гримерной. Несколько вдохов и выдохов. Совсем коротких, но оживляющих, а затем раздаются аплодисменты и поднимается занавесь под льющуюся музыку живого оркестра.