После волнительного разговора мне нужно было собраться с мыслями и все хорошенько обдумать, и Хассэль предоставил мне такую возможность. Он не напирал, не требовал решить все прямо сейчас, наоборот, после сказанного оставил меня в покое и занялся составлением отчета для начальства, а я понимала, что времени для маневра у меня почти не осталось. Поэтому, решила задавать вопросы.

– Скажи, Хассель, если соглашусь на твое предложение, буду ли обязана тебе чем-то по вашим законам?

– Нет. Не будешь. Ты даже можешь отказаться жить в моем доме, и я обязан буду обеспечить тебя достойным жильем. Кроме полного твоего материального обеспечения, я имею право от твоего имени общаться с мужчинами, которые захотят ухаживать за тобой. Но ни давить, ни вынуждать принимать того или иного кандидата не смогу, – спокойно ответил Адониан.

– То есть ты уверен, что кандидаты будут?

– Безусловно. По нашим законам любая женщина должна выбрать для себя троих мужчин.

– Сколько? – переспросила его, не поверив собственным ушам, а полковник опустил глаза и тяжело сглотнул.

– Троих, Вероника, – подтвердил он. – И это нижняя граница выбора.

– А как же все твои слова об истинных парах? Ты вообще в курсе, что пара значит двое и никаких трое, четверо или даже пятеро? – распаляясь все сильнее, спросила Хассэля.

– Ни одна из наших женщин не встретила своих истинных в течение последних трехсот лет в отличие от землянок. У каждой из девушек, попавшей к нам, минимум трое супругов, а у невесты наследного принца империи нагов уже четверо мужчин, – спокойно ответил полковник. – Нас уже давно во много раз больше, чем женщин. И каждый мечтает получить свой кусочек счастья. Мы так живем, это – наша реальность. Неужели плохо, когда сразу несколько супругов любят тебя, относятся как к величайшей драгоценности, никогда не унизят и не причинят боль? Или так уж ужасно стать центром вселенной для троих?

– Ты сказал, империи нагов, – решила пока переключиться с нервирующей темы, хотя в голове почему-то возникла очень жаркая картинка девушки, зажатой с двух сторон обнаженными идеальными телами. С воображением у меня всегда было все в порядке, иногда даже более чем. – А наги – это?.. полузмеи? – спросила в страхе.

– В какой-то степени, – подтвердил мои опасения Хассэль. – Они обладают привычным тебе человеческим телом, а могут заменять ноги на змеиный хвост или полностью превратиться в огромную змею. Это их боевая ипостась. Не дай боги встретиться с ними в истинном обличье. Их ярость и сила не знает предела.

– Признаться, я очень боюсь змей, – дернула плечами, будто наяву услышав недовольное шипение.

– Повторю еще раз: никто не вправе тебя принудить. Даже если какой-то мужчина среагирует на тебя, он не сможет заставить силой принять его. Станет добиваться? Безусловно! Никогда не сдастся? Тысячу раз да! Но только не против воли, – серьезно добавил Адониан.

– А если я все же не приму эту вашу истинность? – тихо спросила полковника.

На красивом лице на мгновение застыло отчаяние и глухая безграничная боль.

– Все, что ему останется – вечное одиночество, если, конечно, воля его сильна. После отказа, мужчина медленно угасает, теряя интерес к жизни, и в один момент его сердце просто перестает биться, потому как больше не видит для этого причин.

– Но это же не справедливо! – воскликнула, в ужасе прикрывая рот ладошкой. – Так нельзя! Я не хочу! – истерика медленно, но верно подступала к горлу, сжимая тисками грудь, перекрывая дыхание.

– Тише, девочка, тише, – Хассэль затащил меня на свои колени и, прижав к груди, ласково гладил по спине, успокаивая.