Сегодня же, вернувшись с раскопок скифских курганов, где ничего толкового так и не нашли, Николай обнаружил дома записку, наклеенную на зеркало, в которой корявыми прописными буквами сообщалось: Оксана встретила очередную «вторую половинку» и убралась восвояси, обретя «долгожданное счастье». Ник, как звали его друзья и знакомые, предвидел подобное развитие событий и, казалось, был готов, но сердце все одно словно обожгло серной кислотой. Что ответить, когда спрашивают «что-нибудь случилось»? Это «что» произошло с ним уже давно, когда впервые узнав об измене… простил. А стоило ли?

Для любого нормального мужчины не важно, что «было» у женщины до него, гораздо важней – что «было» после встречи с ним. А у Оксаны и «после» скопилось немало, с избытком.

Тогда и произошло первое замыкание в голове Воронова, будто перегорели предохранители. Что-то сломалось у него внутри. Раз и навсегда. Никогда вызванная обидой злость не проникала так глубоко в сознание. Он словно стоял на развалинах ушедших дней. И уже ни во что не верил. Никому. Даже себе.

Вот такой вот фокус-покус.

…Николай встрепенулся от очередного вопроса, выскользнувшего словно из ниоткуда:

– С вами все в порядке? – Барменша поставила перед ним бокал с коричневатой жидкостью.

Эта фраза вырвала Ника из блужданий по задворкам памяти и вернула в реальный мир.

– Да… Все хорошо, но могло быть и лучше, – задумчиво ответил Николай, глотнул из бокала и поморщился. – Добавь еще «пепси», пожалуйста.

И решил: «Пожалуй, сегодня не стоит напиваться. Лучше пойду в клуб, сниму девицу и вышибу «клин клином» все печали. Хорошо, Ксюха не успела «форматировать» мою заначку. На номер в гостинице и шампанское вполне хватит».

Николай залпом допил коньяк, поднялся, молча расплатился и направился к выходу.

Пышнотелая барменша проводила тоскливым взглядом мужчину. Она и сама сейчас была бы не против развлечений, флирта или чего-то более приятного – пусть даже это дойдет до постели в недорогой придорожной гостинице. Но долг перед постылой работой не давал такой возможности. Вздохнув, девушка пососала через трубочку слабоалкогольный суррогат из красивой жестяной банки и продолжила натирать посуду.

Домой Воронов вернулся на следующий день. Помятый, усталый, с пустотой в области паха и насквозь пропитанный женским запахом – приятным, но его почему-то хотелось поскорее смыть с тела.

В прихожей он едва не споткнулся о дорожные чемоданы, которые так и не успел разложить, и задержал взгляд на зеркале. Приклеенный листок с каракулями Оксаны и отпечаток прощального помадного поцелуя на его поверхности уже не оживили никаких чувств. Все слова были сказаны, и нужных больше не найти, и быть их не может.

– Верны мужьям шалуньи и насмешницы, а в маске благочестья ходят грешницы… – процитировал Шекспира Николай. Вздохнул, почувствовав даже какое-то непонятное облегчение.

Ночное рандеву что-то изменило в нем, где-то внутри. Действительно, «клин клином вышибают». Только сейчас, сам того не осознавая, он задал себе давно зревший вопрос: а любил ли он ее на самом деле? Или же все душевные страдания и радости были напрасны и обманчивы? Порою в жизни и такое случается. И то, что ранее выглядело истинными чувствами, в которых он был твердо убежден, на поверку оказалось лишь источником плотских утех, мимолетных радостей, пустых тревог и печалей. А может, он любил ее как собственность, всеми силами отвергая то, что чувства никогда и не были настоящими?

«Пусть теперь потирает пальчиком чью-нибудь другую ладонь и крякает о своей любви, как утенок Дональд. Плевать! Нужно довольствоваться случившимся и искать в этом свои плюсы. В следующий раз пошлю ее подальше прямо с порога, чтобы катилась ко всем чертям! – твердо решил Ник, выгоняя из себя накатившую от обиды хандру. – А если не представится такой возможности, то оно еще лучше – нервы целее будут».