Нури действительно растут совсем рядом. Небольшую полянку с ягодами окружают пальмы и пышные кусты с длинными острыми листьями, похожими на прямые мечи.

Сердце бьется быстро-быстро, почти в горле. Я ужасно, до паники, нервничаю.

Тщательно осматриваюсь, не видно ли где головной повязки вэнковского воина. Они все носят повязки с символом своего клана.

Если что, сейчас я еще успею убежать и поднять шум.

Уф, вроде ничего подозрительного не видно. Облегченно выдыхаю.

Сердце колотится так громко, что заглушает все другие звуки.

Я сажусь на корточки и начинаю, как могу аккуратно, собирать темно-красные нури, стараясь не раздавить их. Сбор нури — особое искусство, требует ловких рук. Одно неловкое движение — и ценные ягодки уничтожены, а все ладони и пальцы заляпаны кровавым терпко-сладким соком.

Я бережно кладу нури в маленькую плетеную корзинку, а часть ем. Они очень вкусные.

Сердцебиение понемногу замедляется, и мне становится легче дышать.

Ну вот, дело сделано. Теперь остается спокойно вернуться в деревню и с чувством удовлетворения ждать Нуми. Он каждый день приходит.

Я бы еще вчера или позавчера за ягодами вышла, но ведьма нас вконец запугала. Мол, сидите за оградой. Мы и сидели, как послушные.

Я весело подхватываю корзинку с нури, поднимаюсь сама и замираю от липкого ужаса.

Прямо на меня, не моргая, смотрит вэнк.

Коренастый, не сильно выше меня ростом, но раза в полтора шире, со смуглой кожей, бугрящейся от мышц.

Явно простой воин, потому что плаща на нем нет. Он одет лишь в легкие полотняные брюки.

Именно такие воины похищают девушек.

От него веет свирепой первобытной мощью, но не это самое жуткое.

Носы и рты у вэнков обычные, а вот глаза страшные. Желтоватые, раскосые, расширяющиеся к вискам.

Я жадно хватаю ртом воздух, не имея силы вдохнуть. Легкие горят от боли.

Надо орать. Сейчас.

Корзинка с нури падает из моей разжавшейся от ужаса вспотевшей ладони, а воин молниеносно кидается мне навстречу.

Жесткая мужская рука сильно зажимает мой рот, не давая даже пискнуть, а другая мерзко и больно сдавливает мою беззащитную грудь.

Тошнотворный запах пота и цветов начисто забивает мне ноздри. Я рвусь прочь, но только начинаю задыхаться. Перед глазами темнеет. Вэнк держит меня очень крепко.

Или я справлюсь сейчас, или уже никогда. Мне бы только вытащить мой нож.

Поздно: воин влегкую перекидывает меня через плечо головой к своей спине и бежит прочь. Ломает кусты и уносит меня все дальше от дома.

В позор хуже смерти.

Опомнившись, я со всей силы ору, но очень зря: не сбавляя скорости, вэнк ощупывает грязной лапой мою талию, натыкается на ножны и резко срывает нож у меня с пояса.

Теперь я совершенно безоружна.

— Сопротивляйся больше, красивая. Достанешься нам на потеху, — он говорит на языке тэнхи.

Мерзкие пальцы больно щиплют мою попу сквозь ткань юбки, и меня начинает ощутимо тошнить.

Меня и от запаха вэнка выворачивает, и от того, как я на нем вишу. Но желудок, к счастью, пуст. Если испачкаю вэнка — он накажет.

Как — и подумать страшно.

Я истошно кричу и кричу, уже даже не пытаясь вырываться — если упаду, просто сломаю себе шею.

Мы уже очень далеко от моей родной деревни. Одна надежда на патруль из других деревень тэнхи.

Но они не слышат — возможно, вэнк отвел им слух колдовством.

Вэнки ходят на дело тройками. Бегун хватает зазевавшуюся девушку и уносит прочь. А двое с кривыми мечами прикрывают отступление. Обороняются от возможных спутников и защитников жертвы.

От мысли, куда похититель меня несет, сердце останавливается.

Враги живут в нескольких мрачных укрепленных городах, затерянных в лесах на южном побережье Лао-Венте.