– Дело не в деньгах, конфетка…

– А в чем? Кто пострадал? Или умер? – спросила я. – Ну скажи мне, поверь, я тебе отплачу!

– Тебе так интересно, что случилось? – спросил Руслан из холла, и я вздрогнула, когда он вошел в кухню. – Если хочешь, я все объясню сам. Где кофе?

Я отвернулась, собираясь сказать, что не умею его готовить – во всяком случае, не в этой машине, когда влез Леонард.

– Я сделаю! Один момент, и все будет, как вы любите!

– Иди за мной, – бросил Руслан мне.

Я направилась за ним в кабинет.

Вчера не успела осмотреть квартиру, а утром все происходило слишком быстро, зато удалось осмотреться сейчас. Пентхаус был огромным. Много света, стекла и металла – обстановка современная, с преобладанием серого, черного и серо-зеленого в интерьере. Очень мужской дизайн. Женской руки здесь точно не было.

Кабинет оказался похожим.

Я ожидала громоздкой мебели, но ее почти не было: только стол, сверхтонкий ноутбук на черной столешнице, и сейф, вмонтированный в стену позади. Когда Руслан на рабочем месте, должен преграждать к нему путь.

Все залито серым светом: на небе собирались тучи. Я в его рубашке смотрелась здесь чужеродно – слишком по-домашнему.

Руслан остановился, сунув руки в карманы. Утренняя щетина придала брутальности его виду. Он молодой, бессонная ночь почти не сказалась на внешности – только по покрасневшим глазам и припухшим векам видно, что он устал.

– Почему тебя интересует, что произошло ночью?

Он, наверное, к другим женщинам привык. Безотказным, и которым ничего не интересно, кроме его ширинки и нового кольца на пальце. Вопросов они не задают, и туманно улыбаются.

У моего отца такие же спутницы.

Все красивы: актрисы, фотомодели. У них безжизненные лица и расчетливые глаза. Моя мама с трудом туда вписалась. Может, потому и погибла в результате. В бассейне с акулами трудно выжить.

– Я хочу знать, что было ночью…

– За Зверя волнуешься? – он слегка прищурился.

– Где он?

– Не знаю. Мне не до Зверя, Лили. Ночью нашли моего приемного сына, Ника.

– Ника? – пробормотала я, ошеломленная. – Что с ним?

О Нике я забыла… Значит, это второй человек из тех, ради кого Руслан сорвется ночью. А может, единственный, кто знает.

– Его сильно избили. Он в реанимации. На ладони он записал мой новый номер, благодаря этому меня быстро нашли. В больницу поступил без документов, раздетый, без сознания. А за Зверя не беспокойся. Он способен за себя постоять.

После последних слов стало стыдно, что я так откровенно волновалась за здорового мужика, сильного, вооруженного, с такой репутацией, что с ним мало кто свяжется. Никите двадцати еще не было, он глухонемой и абсолютно приятный парень – ничего общего ни с приемным отцом, ни с приемным дядей.

Теперь понятно, что здесь делает Леонард с самого утра.

У Руслана был закрытый вид – как всегда. Но если ему было бы плевать – он бы не сорвался ночью.

– Мне очень жаль. Кто это сделал? Известно?

– Еще нет, – сказал Леонард от двери. Он появился с подносом, на котором стояла одинокая чашка кофе.

Интересно, ему не западло самому одиозному бандиту и ублюдку в городе подавать кофе? Все-таки при погонах человек.

Леонарда ничего не смущало.

Ни мое присутствие, ни тяжелый взгляд Руслана. Тот обернулся и следил, как следователь ставит на стол кофе, сахарницу, расстилает салфетку.

– Я выяснил, что Ник возвращался домой один. Охранник, вопреки инструкции, высадил его на повороте, чтобы сэкономить время, визуально проследил, что он свернул во двор, и уехал.

Руслан гневно вдохнул – даже грудь дернулась.

Охраннику что-нибудь сломают.