Но тут снова сюрприз. Коул в реанимации, и я не знаю, зачем поинтересовался, кто та отчаянная девка, что саданула его по башке. Чуял ответ еще до того, как мне фотографию показали. Знал, что мэр не простит ей, что ее будут ломать в камере. Не выжить ей там однозначно.

Пока ехал в участок, не покидала меня одна мысль. Не мог я проследить логики в действиях Ванесы. Коул подходил ей по всем параметрам. Не извращуга, молод, красив, но и его она шандарахнула по башке. Как понять эту самку? А еще лучше, как вытравить ее из своего разума?

А вместо этого я засветился там, где категорически не следовало даже мелькать. Заноза снова спутала мне все карты, поставила под угрозу мою операцию. Внесла раздор в мои отношения с мэром. Веду машину и сгораю от ярости. И вовсе не потому, что мне разгребать целый ворох проблем. За нее в груди, словно кошки скребут, какая-то неведомая мне ранее эмоций. А ущербные курицы, которые так ее избили… им не жить, так же как и копам, допустившим беспредел.

8. Глава 8

Пока мы едем, мне становится хуже. Уже не думаю о своей дальнейшей судьбе, мне бы просто выкарабкаться. Если за решеткой я еще держалась, то тут совсем расклеилась. Уже слабо понимаю, что происходит вокруг, сознание медленно обволакивает черной дымкой.

- Не вырубайся, нельзя! Ты слышишь меня, - сквозь слой тумана его голос.

- Знакомые слова… да… Виктор, - его имя… я произнесла его вслух, сладкое томление пробивается сквозь боль.

Чувствую, что я уже не в салоне, что-то изменилось. Его пальцы на моей шее… и кажется, я у него на руках… Он меня ощупывает… пусть дальше это делает…

- Как хорошо… - не знаю это мои мысли или я произношу вслух.

Этот полубред, даже перемешанный с болью, мне нравится куда больше, чем реальность. Он нажимает что-то на затылке, и тело простреливает, выгибаюсь дугой.

- Сейчас нельзя терять сознание, - его голос окутывает. У меня, что появились крылья?

- Я также тебе говорила, а ты все равно его потерял, - мне хочется улыбаться.

Не понимаю, что со мной происходит, и не хочу разбираться. Пусть продолжается этот дурман, пусть мне ломит кости, но только пусть не перестает меня трогать.

- Ты о чем?

Не понимаю, что говорю, слова они больше мне неподвластны, боль, смешанная с его прикосновениями, затуманили мой разум.

- Виктор… - перекатываю его имя на языке как конфету, она как обезболивающее проливается на мои раны.

Далее я практически ничего не помню. Мужские голоса, властный голос Виктора, боль, мне холодно, потом становится невыносимо жарко. Кто-то протирает мой лоб, держит за руку. И это все перемешивается с болью, ломит все тело, где именно болит, не понимаю. Открыть глаза не могу, пошевелиться тоже. Но отчего-то мне так спокойно, впервые за долгое время.

Я слышу бархатный голос. И этот голос не дает мне окончательно провалиться  забытье. Он словно нить, которая держит меня на поверхности. Он дает силы и вселяет веру.

Очнулась я в белой комнате. Ко мне подключены какие-то датчики. Пустота… и наверное… именно пустота испугала меня больше всего. Пробую встать, а тело ватное. Губы пересохли.

- Очнулась, - в белую комнату входит мужчина в белом халате.

Я в больнице. Виктор привез меня и оставил… Из горла вырвался болезненный хрип.

- Не волнуйтесь. Вам необходимо сохранять спокойствие. После стольких травм, - он подходит и принимается меня осматривать.

- Где Виктор? – хриплю, едва разлепляя губы.

- Он же не может тут безвылазно сидеть.

Как будто он вообще сидел. Мысленно фыркаю. Привез, сбагрил меня и умчал ублажать свою жену. Закрыла глаза. Адски больно. По щекам катятся обжигающие слезы. Что мне телесные увечья, когда перед глазами мелькает картинка… как он яростно, страстно брал ту блондинку.