Но боль не помогает и я понимаю. Это реальность.

– Нет! Нет… – слёзы срываются с глаз по щекам просто ручьём.

Никогда ещё я настолько громко и сильно не плакала. От рёва я начинаю задыхаться, истерика меня просто душит, словно отец накинул на меня удавку, прежде чем убить маму.

А ещё меня окутывает злость. Просто беспросветный гнев на отца. И страх… до боли в сердце страх за любимую маму.

Что делать… что мне делать?! Эмоции накрывают с головой, словно настоящее цунами сбивает с ног, оно топит меня, в глазах темнеет.

Я не сразу осознаю, что начинаю бить по двери, как и хотела. Просто со всей дури колочу, до боли в руках, так, что даже чувствовать пальцы перестаю, но всё равно бью… и плачу, словно маленькая девочка, которая зовёт на помощь.

Но никто добрый не приходит, чтобы помочь. Когда дверь открывается, сквозь слёзы я вижу злое лицо Галины. А затем слышу её взбешённый голос:

– Что ты снова тут устраиваешь?! – рявкает Галина на меня и толкает в грудь так, что я оступаюсь и падаю на пол, а она проходит в комнату, закрывая дверь.

У неё с собой метла и совок. Точно, я ведь вазу разбила… а затем отец разбил мне сердце своими словами.

Что там сейчас с мамой?...

Галина безразлично проходит мимо, направляясь к осколкам. Но я не позволяю ей начать уборку, крепко хватаю за ногу.

– Где Артур? Мне нужно к Артуру! – я не знаю, поможет ли он мне и что потребует взамен, если да.

Но лучше ведь так, верно? Он ведь не союзник моего отца…

Лучше рассказать ему, верно? Я смотрю на Галину первый раз так уязвимо.

Умоляю её глазами, полными слёз, хочу прошептать, что мне нужна помощь. Что мне нужно встретиться с Артуром. Но…

Галина внезапно меняется в лице, оно становится ещё более пугающим, чем когда-либо, бледное, худое настолько, словно она труп и взгляд этот… безэмоциональный, пустой…

Она крепко стискивает в пальцах ручку метлы и подняв другую ногу, которую я не держу, просто наступает мне на свободную ладонь на полу своей туфлей. Давит на неё всем своим весом, так, что боль простреливает всё моё тело.

Секунда и из моих глаз брызжут слезы, а в горле застревает вскрик. Больно! Так больно! Словно она сейчас мне сломает все пальцы!

– Не позорься, противно смотреть, встань с пола. – цыкает она строго и убирает ногу с моей руки, а затем дёргает второй, избавляясь от моей хватки, – Артур Викторович уехал по делам. И отпускать тебя запретил, никаких встреч до свадьбы, ты должна свыкнуться с фактом. Скоро его любимой женушкой будешь.

Она вдруг усмехается так… злорадно. Что я вспоминаю о словах отца. У него есть здесь уши… а что, если это она?

Она здесь главная среди остальных работников, мог ли отец подкупить её как раз из-за этого?

Да, это тяжелее, чем других, обычных служанок, но если… если у него вышло?...

У неё множество ключей почти от каждой комнаты и при желании, меня она никогда отсюда не выпустит…

– Когда он вернётся? Пусть он зайдёт сюда! Я не буду с ним ругаться! Не выпускай меня, но позови его! – всё равно прошу, выбора то у меня всё равно нет…

Прижимаю руку к груди и поднимаю взгляд на лицо Галины. Во мне ноет абсолютное бессилие.

Ведь убрав осколки, она просто практически перешагивает через меня и уходит, снова заперев и даже не ответив.

И никто ко мне больше не приходит. Кроме служанки с ужином и с каталогом свадебных платьев.

Она молча смеряет все мерки и предлагает мне выбрать одно из платьев, которое уже завтра привезут, ведь свадьба всего-лишь через три дня.

Игнорирую, надеюсь, что тогда никакой свадьбы не будет, если я не выберу платье. Но служанка просто сама выбирает самое дорогое и уходит.