Куда собираться? Куда бежать? Сейчас раннее утро, а я только в два часа ночи приехала обратно домой, как приказал отец.

Я как в университет поступила, так и жила в коттедже, который он мне снимал. Уже три года. А тут он внезапно сказал, что уже расторгнул контракт с арендодателем и если не уеду сразу же, мои вещи вышвырнут на улицу, а внутрь просто не впустят.

Как же у меня подгорело тогда, хотелось просто взять свои чемоданы и в отца их запустить, чтобы его ими прибило и он больше никогда не встал. Но так и не вышло. Вымоталась, пока доехала и сразу спать. Только один чемодан разобрала. И вот эти шмотки мама мне и насовала.

Она бешено носится по комнате, что-то ищет и не отвечает мне.

– Мама…

Шарится в том самом открытом одном чемодане.

– Мама!

Замечает рядом мою чёрную сумку, хватает её и шарится в ней. Что она вообще ищет?

– Наталья Егоровна, вы меня вообще слышите?!

– Арина! Не шуми! Одевайся и уходи!

– Да я ничерта не…

– Наташа! – как гром среди ясного неба, гремит голос отца в коридоре возле комнаты. Мы обе слышим, как он чеканит своим шагом прямо к двери. Так, словно уже готовится своими ногами затоптать нас.

– Солнышко! Умоляю. В окно! – в руках мамы мелькает мой паспорт и ещё что-то из документов, а ещё телефон, после чего она суёт их обратно в сумку и вжимает её в мою грудь, толкая к окну.

Больше я не возражаю, вообще ничего не говорю. Мама слишком напугана, а отец явно взбешён, хотя я ничего такого не творила, чтобы он звучал так!

Даже когда я ему тачку специально разбила за то, что он в очередной раз прямо перед мамой сел в неё, пока в салоне его ждала очередная любовница, он лишь сказал, что я тупая курица и купил новую.

А тут звучит так…

Мне нужно будет вернуться и проверить, в порядке ли мама! Но сейчас я поступлю так, как она хочет, иначе может стать очень плохо.

Повесив сумку на плечо, я резко распахиваю окно своей спальни на втором этаже. Только хочу посмотреть вниз, чтобы понять, куда вообще прыгать, дабы ноги не сломать ненароком.

Слышу сзади ледяной голос отца.

– Наташа, дрянь, я же сказал, не смей! – он рычит на маму, я уже хочу спрыгнуть вниз, чтобы он не поймал меня…

Но по ушам режет громкий шлепок, разнёсшийся по всей комнате вместе с маминым тихим стоном от боли.

Внутри меня словно всё обрывается. Тело деревенеет. Я так и замираю.

Он уже бил её, но никогда рядом со мной. Я слышала об этом от нашего дворецкого, злилась, но ничего не могла предъявить отцу.

Он специально делал это лишь наедине с мамой. Чтобы не было доказательств. Знает, что я накинусь на него. Знает, что я могу использовать это, чтобы наконец-то разрушить его репутацию и получить возможность сбежать с мамой из его золотой клетки.

Никогда этого не позволял себе, когда я в радиусе хотя бы ста метров. Но только что сделал, когда мама от меня всего-лишь в метре.

– Арина, нет! – мама только и успевает это закричать, как я уже слетают с подоконника и кидаюсь на отца.

Пытаюсь ударить его так, чтобы он понял, какого это. Ещё и ещё. Но каждый раз он хватает мои руки или просто я стараюсь недостаточно.

Он заламывает мне одну руку, а затем швыряет на пол, как будто я сломанная игрушка, которая ему не нужна, которая ему надоела.

Больно бьюсь об паркет, но не позволяю себе хоть звука издать, сжимаю губы в тонкую линию.

– Гриша! Что ты делаешь?! Она же твоя дочь! – мама подлетает ко мне, обнимает и плачет. Мои каштановые пряди липнут к её лицу словно это её же собственные.

Мы похожи. У нас один цвет волос, каштановый. Один цвет глаз, зелёный. Похожие курсовые носы, немного веснушек. Пухлые губы. Аккуратный подбородок. Бледное и тонкое тело, но с выделяющимися формами. Я пошла в маму абсолютно. Она невероятная красотка.