Он даже не моргает, пожирает взглядом это убогое декольте и ухмыляется своим мыслям.

Я прекрасно понимаю, каким. И снова закипаю просто за секунду. Сразу же вскакиваю на ноги.

Как же я ненавижу их всех! Отца и подобных ему. Громов точно такой же.

Женщина для них не больше чем просто товар для продажи или развлечение для них самих.

– Куда пялишься, козёл? – рычу я и уже в какой раз сжимаю кулаки. Он выглядит ещё сильнее, чем мой и так очень крепкий и высокий отец, но я не позволю ему посягать на моё тело. Даже если он будет бить больнее.

Буду сражаться до последнего!

– Арина…

– Рот закрой.

Взволнованный голос мамы и грубый отца звучат одновременно. Оба не хотят, чтобы я огрызалась. Она боится за мою невредимость, а он…просто он.

– Не груби моей зверюшке, она больше тебе не принадлежит. – это обращение Громова звучит ещё хуже, чем то, как общается со мной отец.

– Не смей меня так называть! – я хочу дёрнуться к нему и вмазать, но мама крепко хватает за руку и дёргает к себе. Мы встречаемся взглядами.

Я просто в бешенстве, готова молниями из глаз сверкать, а её блестят от слёз. Такие зелёные, как лес, и несчастные. Она переводит их в сторону, я делаю так же.

Мы обе смотрим в окно, пока оба козла не обращают на нас внимания, будто нас и не существует.

– Ты её ударил? – цыкает Громов.

– Она просто упала с кровати. – отец усмехается, – От радости, что ты купил её.

– Да что ты…

Даже не смотря на них, я чувствую между ними напряжение. Но мне плевать. Наоборот, пусть чешут языками дальше.

Мы с мамой переводим взгляд на сумку, что осталась на полу. Она понимает меня без слов и делает несколько аккуратный шагов в сторону. Частично загораживает, чтобы не так бросалось в глаза то, как я делаю первый медленный шаг к сумке.

– Она точно девственница?

Больше вопроса Громова, меня злит ответ отца.

– Я следил за ней, с мужиками не таскалась.

Следил. Как давно? С совершеннолетия? Со старшей школы? Всё время, чтобы я ни с кем вообще не встречалась? Моя голова была всё время занята другим и с парнями я не общаюсь. Но если бы нет, если бы всё было иначе, то что?

Зашил бы меня ради продажи?

Мерзкий. Какой же мерзкий. Меня трясёт. Хочу плюнуть ему в лицо.

– Ммм… – Громов тянет в сомнениях.

– Можешь к врачу хоть сейчас отвезти. – отец тут же предлагает это чёртово унижение, будто это так же нормально, как открыть перед врачом и ещё кем-то рот.

Ненавижу его больше бесконечности. Но не вмешиваюсь в разговор. Хватаю сумку, вешаю на плечо.

– Нет. Я и сам хорошо разбираюсь. – усмехается Громов и переводит на меня взгляд, кажется, заметив моё движение.

Мы смотрим друг другу в глаза всего несколько секунд.

И я вспоминаю, как помимо деловых встреч, один раз мы встретились просто на улице, душной летней ночью.

Тогда случилась какая-то странная, сумасшедшая заварушка с моей подругой Леркой, её бешеным мужем Маратом и этим. Они сперва не поделили её.

А потом он переключился на меня, схватил и просто закинул в свою тачку.

Тогда я подралась с ним в машине, от моих бешеных ударов, от моего напора, ему пришлось отвезти меня домой, несмотря на другие планы.

Но… он нагло поцеловал меня. Украл мой первый поцелуй и сказал, что когда-нибудь возьмёт меня прямо в своей тачке. Я тогда вылетела из машины от страха просто пулей и старалась вычеркнуть это из мыслей целиком и полностью.

Но вот снова вспомнила. Неприятная дрожь проходится по телу с этим воспоминанием.

После чего я срываюсь с места и бегу к окну. Так быстро, как могу.

– Стой, дрянь! – рявкает отец и дёргается за мной, как и Громов, но молча.