Как мне подсыпать таблетки? Расколоть могу вилкой или ложкой, но…

Он сверлит меня таким тяжёлым взглядом, что я едва могу взять бокал в руки, не то, чтобы ещё что-то сделать незаметно.

Мы чокаемся и отпиваем немного полусладкого.

Пить я не умею и не люблю, даже хорошее вино ощущаю слишком тяжёлым для себя.

Но даже нос не морщу, это не важно сейчас…

– А ты умеешь играть на рояле? Или он просто так стоит? – не знаю больше, что ещё использовать, но надеюсь, что пойдёт.

– Умею. – он всё ещё сверлит меня взглядом. Выпивает ещё, не моргая.

Господи…

– Может… сыграешь, пожалуйста? Музыка, расслабляет, знаешь…

– О, правда что-ли? – голос Артура резко холодеет, на его губах привычная ухмылка, но такая надменная, давящая. Что с ним? Секунду назад всё было нормально.

Не любит играть на рояле?

Я не знаю, что сказать.

Но он и не даёт. Вот он ставит свой бокал на стол.

А вот резко хватает меня за горло, крепко его сжимая.

Мой бокал летит из рук, разбивается громко, стекло летит в разные стороны, забрызгивает наши ноги вином.

А Громов шепчет мне в самые губы, прожигая своими глазами меня до самого нутра…

– А я думал расслабляет наличие ворованных лекарств в лифчике. Разве нет? Сучка.

13. 12 глава

– …Что? – голос хрипнет ещё больше, во рту неприятно от вина, а он ещё и сжимает так крепко, что и вздохнуть нормально не могу.

Кофейно-карие глаза Громова давят, он не моргает, смотрит прямо на меня и говорит низким, холодным голосом, напоминающим угрожающий, хищный рокот, не предвещающий ничего хорошего. Совсем.

– Что, не заметила? Я всё-таки коснулся. – теперь он усмехается, но также тяжело. Чувствую в его голосе нотки злости.

– В смысле… – едва могу выдохнуть, вцепляюсь в крепкое запястье своими руками, пытаюсь отодрать, но не выходит! Ему даже на мои ногти плевать!

Ненавижу! Козёл!

– Как мило, поплыла и не заметила. – теперь веселья в нём больше, гораздо больше, чем злости, стоит мне начать брыкаться сильнее.

Он не воспринимает меня всерьёз. Ни капли. И это невозможно злит! Всё больше и больше.

– Я не поплыла! – снова дёргажсь и рычу, не выходит так же угрожающе, как у него и я чувствую, как меня снова укалывает болью в бедро…

Но всё равно пытаюсь!

– Знаешь, если бы ты более искусно меня отвлечь решила, я бы, может, и сделал вид, что дурак. Но строить из себя милашку, когда твой взгляд буквально уничтожить меня готов… я не настолько тупой. – его губы расплываются в настоящем оскале, а затем одним резким движением он толкает меня к столу.

Я больно бьюсь об него поясницей, не успеваю отойти, как он валит меня на него!

Прямо между миской с фруктами, вазой с цветами, бутылкой вина и посудой для нашего ужина… я в середине стола, словно сама какое-то блюдо.

Десерт для этого чертового мужлана!

– Ещё и рояль. Часто ли ты просишь кого-нибудь сыграть тебе? Не похожа ты на любительницу классической, спокойной музыки. – нависает надо мной, нагло встав прямо между моих ног…

И взгляд его такой голодный, немного безумный, и весёлый. Ему смешно!

Пока мне совсем нет.

– Увидела и захотела послушать! А он всё-таки для красоты стоит, так и скажи! – я пытаюсь оттолкнуть его руками и ногами, но Громов просто нагло хватает меня своей огромной лапищей за оба запястья и прижимает их над моей головой в стол.

Дёргаю руками, но ничего не выходит. Они в стальном захвате.

– О, не пытайся сделать вид, что всё не так, как кажется. – другой, свободной ладонью, он нагло сжимает мою грудь, так сильно, что даже больно, и его пальцы нащупывают пузырёк с таблетками, чёрт! – Что это, а? Даже не знаю…