– Мой повелитель, – сказала я. – Семья служанки не виновата.

– Будешь со мной спорить? – он обернулся ко мне. Черные глаза прожгли холодом душу. Впрочем, и мою собственную душу наполняет ледяная тьма. Так что я отвечаю повелителю абсолютно спокойным взглядом.

Я улыбнулась и поставила опустевшую чашечку на столик. Да, владеть собой я научилась. Даже отголоски эмоций не отражаются на моем лице.

Повелитель смерил меня оценивающим взглядом. И внезапно усмехнулся.

– Мне нравится это в тебе. Нравится, что ты решаешься оспаривать мое мнение. Не боишься говорить. Что ж… давай обсудим. Почему я должен сохранить жизни родных этой девки? А может быть, стоит пощадить и ее?

Служанка вся подобралась, скукожилась на полу. С мольбой воззрилась на меня. Губы что-то беззвучно зашептали. Жалкое зрелище.

Я поморщилась от отвращения.

Как она смеет? После того, как собственными руками поднесла мне отравленный напиток, как смеет она умолять о пощаде меня же?!

– Вполне возможно… – задумчиво продолжал повелитель, – тебя прозовут милосердной повелительницей тьмы?

– Нет, – обронила я. – Девку не жаль. Она предала – и заслужила наказание.

– Смерть? Ты уверена?

– А есть другие варианты? – я вздернула бровь, отворачиваясь от служанки. Теперь смотрела только на повелителя.

– Сначала допросим. А потом – только смерть. У меня лишь одно наказание для предателей и их семей. Это, знаешь ли, отлично действует на всех остальных, кто еще не предал, но собирался предать. Своих родных они все-таки любят и берегут. И ради них хранят мне верность.

– Тебе никогда не хотелось, чтобы они хранили верность не из страха за своих близких, а, например, из уважения к тебе? Или потому, что разделяют твои взгляды?

– Хотелось. Возможно. Но предательство в человеческой природе, – повелитель повел плечами.

– А те, кто все это время пытался тебя возродить? Твои верные последователи. Полагаешь, они боялись? Или все-таки были верны тебе?

– Они не знали, что я уже переродился. Им не было смысла меня возрождать из страха.

– Вот именно! Тебя не было. А они были тебе верны. Думаешь, почему? Они ведь, люди из нынешнего поколения, никогда тебя не видели. Только в книгах читали и от родителей слышали, а те рассказывали то, что услышали от своих родителей. Но никто из них не жил во времена твоего правления. И не видел, как ты мог уничтожить целый род за провинность одного.

– К чему ты клонишь, моя дорогая?

Это обращение немного покоробило, но я с уверенностью продолжила:

– Возможно, если в чем-то изменить свое прежнее поведение, люди будут по-настоящему верны тебе, не из страха, а потому, что захотят быть частью империи, которую ты создаешь, из истинного желания служить тебе.

– И для начала ты предлагаешь стать милосерднее? – он с усмешкой вздернул бровь.

– Милосердие здесь ни при чем. Милосердие можно оставить мне, а ты – повелитель, который умеет думать наперед. Сейчас у тебя есть огромное количество людей, которые верят в тебя, жаждут встать под знамя твоей империи и сражаться за тебя. Это древние роды, которые из поколения в поколение хранили тебе верность и жаждали твоего возрождения. Но отступники есть всегда, ты прав. Это в человеческой природе, – я специально сказала его же словами. Чтобы убедить. – Что будет, если за ошибку одного ты казнишь целый род? А потом еще и еще? Будет страх. Будет ненависть. И сокращение числа твоих последователей.

– Я всегда могу поднять мертвых. Это ты отказалась от мертвой служанки – и вот результат. Живая предала тебя. Попыталась отравить.