Союз «или», разделяющий в ст. 1192 ГК РФ эти признаки, дает повод считать, что суд, руководствуясь вторым критерием, может сам определить ту или иную норму в качестве непосредственно применимой. Однако такую свободу судейского усмотрения в данной ситуации вряд ли можно признать целесообразной.

Институт особых императивных норм, ограничивающих применение иностранного права, в науке получил название позитивной оговорки о публичном порядке. Она сложилась во Франции, где ее понимают как определенную совокупность норм французского права, в котором заинтересован «публичный порядок и добрые нравы» (ст. 6 ГК Франции).

Второй пункт ст. 1192 ГК РФ предусматривает возможность применения судом особых императивных норм иностранного права, а именно права страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения.

Таким образом, различие в применении особых императивных норм РФ и иностранных императивных норм заключается в том, что в первом случае речь идет об обязанности суда, а во втором – лишь о праве суда.

Формирование комплексного и объективного представления о правовом регулировании семейных отношений с иностранным элементом невозможно без сведений о развитии и актуальном состоянии юридической науки, изучающей данную область. В связи с этим видится необходимым представить в данном разделе монографии следующее:

– синопсис эволюции зарубежных научных теорий о возможности международной унификации семейного права и их современное содержание;

– обзор современных научно-исследовательских центров, ведущих работу по поиску эффективных путей правового регулирования семейных отношений с иностранным элементом, представление отдельных выдающихся правоведов – специалистов в данной области и их исследований, ориентирование читателя в круге основной научной литературы по международному семейному праву.

Научные доктрины о регулировании семейных отношений с иностранным элементом в XX—ХХI столетиях тесно связаны со сравнительным правоведением и его методологией. Одна из главных целей сравнительного права, признанная всеми правоведами-компаративистами, отражающая его прикладное назначение, – гармонизация права^>18. Каждый юрист, связанный с иностранным правом, – компаративист, поскольку без изучения особенностей национальных правовых систем невозможен поиск решений коллизионных проблем; любой международно-правовой унифицированный акт всегда является результатом сравнительно-правового исследования. Семейное право представляет собой объект научного познания, считающийся одним из самых сложных как в сравнительном, так и в международном частном праве. Многие правоведы даже признают его исключительность в этом смысле^>19. Национальное семейное право, особенно не относящееся к западным правовым системам, трудно реформировать и гармонизировать, так как оно плотно встроено в систему традиционных ценностей, религию и мораль; зачастую те или иные нормы семейного законодательства обоснованы субъективными правообразующими факторами: политическим и идеологическим.

Теория о том, что институт семьи наиболее подвержен влиянию местных обычаев, традиций и даже зависим от географического и климатического факторов, начинается с трактата Шарля де Монтескье «О духе законов» (XVII в.), в 16-й книге которого он констатирует следующее: