– И я так не думаю. – Снова задул ветерок и взъерошил редеющие волосы Роберта. Он замолчал на секунду, потом спросил: – Что здесь произошло, как ты думаешь?

Рич заморгал; хотя ветерок был теплым, его все еще знобило. Он кашлянул.

– Не знаю. Это… это как будто что-то нереальное. Будто из какого-то чертова кино, ты понимаешь?

Роберт кивнул.

– Я понимаю. – Он сплюнул на песок, растер плевок носком ботинка и подошел к своим помощникам и коронеру. – Поехали. Уже поздно. Мы уже здесь и так долго проторчали. Пора спуститься вниз.

Рич кивнул, но ничего не сказал.

Оба молча зашагали к машинам.

Брэд Вудс в свое время вскрыл немало трупов. Пожилые женщины и мужчины, скончавшиеся от старости, дети, умершие от болезней, и даже те, кто погиб во время аварий в шахтах или в дорожных происшествиях. Какие-то из этих случаев были просто ужасными и разрывали сердце, какие-то не вызывали сильных эмоций, но все они не выходили за рамки нормальности. Ни один из этих трупов никогда не вызывал у него испуга.

До сегодняшнего дня.

Брэд глядел на тело Мануэля Торреса, лежавшее на столе в середине комнаты. Обнаженное, оно оказалось еще меньше похожим на человеческие останки, чем раньше, когда на нем была слишком просторная одежда. Лежавший на песке сморщенный и съёженный труп Мануэля напоминал хищного насекомого-богомола, забравшегося в человеческую одежду, но сейчас под светом бестеневых ламп на операционном столе неестественно искаженные пропорции выглядели еще ужаснее. Теперь Брэд мог ясно видеть, что конечности насекомого-переростка были на самом деле человеческими руками и ногами, превратившимися в скелет под ссохшейся кожей, что впалый живот и неестественно сжавшиеся гениталии были результатом полного истощения, а ужасное лицо-маска стало иссушенным и обезвоженным, но на нем странным образом не проявилось следов разложения.

Врач осторожно потрогал тело пальцем в области желудка. Он чувствовал сухость трупа даже сквозь перчатки, и в безмолвной комнате, где лишь почти неслышно гудели люминесцентные лампы, кожа мертвеца зашуршала, как смятая газетная бумага.

Брэд нервно отдернул руку. Кости старика были сломаны, а размозженные ребра в нескольких местах прорвали кожу на грудной клетке. Кожа была настолько обезвожена, что полностью утратила упругость. Из ран не вытекло ни капли крови.

Что могло полностью извлечь все виды жидкости из трупа? И всего за одну ночь? По свидетельству начальника полиции Картера, Трой утверждал, что Мануэль вчера вечером работал до пяти.

Спустившись в овраг, Брэд лишь бегло осмотрел тело, проверив, нет ли на нем очевидных следов насилия. Это оказалось непросто. Даже в присутствии других людей – полицейских и представителей прессы – ему не хотелось прикасаться к трупу старика; пришлось заставить себя сделать это. Сейчас, в одиночестве, ему еще труднее было начать свою работу.

Брэд почувствовал, как его зазнобило, по рукам и шее побежали мурашки. Трупы животных были сложены в мешки и находились в глубине комнаты – их он обследует позже с Эдом Дюремом, ветеринаром.

Но Мануэля Торреса должен был обследовать он сам.

Брэд включил диктофон, взял скальпель, задержал дыхание… а потом выключил диктофон, положил скальпель и отпил глоток воды из пластиковой бутылки, стоявшей на подносе.

Он не хотел вскрывать этот труп. Вот в чем было дело. Брэд тянул с этим минут пятнадцать: он раскладывал инструменты, проверял диктофон, выполнял обязательные подготовительные процедуры, что обычно занимало не больше пяти минут. Он хотел бы, чтобы ему помогал ассистент или коллега. Можно было позвонить Ким, его секретарю, и попросить ее приехать и присутствовать, хотя она и не смогла бы ему ничем помочь.