Она сохранила ребенка – но не отца ребенка. Сын оказался лучшим из всего, что подарила ей жизнь.

Данте дремал, сидя в своем креслице. Голова тяжело упиралась в подголовник, мягкое одеяльце сползло на пол.

Перед тем как уснуть, он беспрерывно хныкал от усталости. Хныкал, что в машине воняет мамиными духами, что “Супер-Марио” закончилась и ему больше не во что поиграть…

До Сундсвалля оставалось не меньше двух миль, а потом еще сорок шесть до Стокгольма.

Ей уже основательно хотелось в туалет – во время церковного собрания она выпила слишком много кофе.

Где-то здесь должна быть заправка.

Пиа сказала себе, что не стоит останавливаться посреди леса.

Останавливаться посреди леса не стоит – и все-таки она сделала именно это.

Пиа Абрахамссон каждое воскресенье проповедовала своим прихожанам, что все происходящее с ними происходит во имя высшей цели, но всего через несколько минут ей суждено было стать жертвой слепого равнодушного случая.

Она свернула на обочину и остановилась у запертого шлагбаума, закрывавшего устроенный в ограждении проезд. За шлагбаумом протянулась грунтовая дорога, ведущая прямо в лес, видимо, к какой-нибудь лесопилке.

Пиа собиралась просто отойти так, чтобы ее не было видно с дороги, оставив дверцу машины открытой – чтобы услышать Данте, если он проснется.

– Мама!

– Поспи еще.

– Мама, не уходи.

– Кролик, мне нужно в туалет. Я оставлю дверь открытой. И все время буду тебя видеть.

Данте посмотрел на нее сонными глазами и прошептал:

– Я не хочу сидеть один.

Пиа улыбнулась малышу и погладила его по потной щечке. Она понимала, что слишком трясется над ним, превращает его в маменькиного сынка, но ничего не могла с собой поделать.

– Всего одна малю-юсенькая минутка, – улыбнулась она.

Данте уцепился за ее руку и не хотел отпускать, но Пиа высвободилась и достала из упаковки влажную салфетку.

Она вышла из машины, подлезла под шлагбаумом и пошла по грунтовой дороге к лесу, иногда оборачиваясь и махая Данте рукой.

А вдруг кто-нибудь свернет и снимет ее на мобильный телефон, пока она будет сидеть тут с голой задницей.

Фотографии писающего пастора заполнят ютьюб, фейсбук, все блоги и чаты.

Пиа вздрогнула, свернула с дороги и ушла подальше за деревья. Земля здесь растрескалась от тяжелых лесовозов и форвардеров.

Убедившись, что с большой дороги ее не видно, Пиа задрала юбку и присела на корточки.

Она заметила, что устала – ноги дрожали. Пиа оперлась рукой о ствол, поросший нагретым мохом.

Ее заполнило чувство легкости, и она закрыла глаза.

Когда Пиа снова открыла глаза, то увидела нечто непонятное. Какой-то зверь шел на задних лапах по лесовозной дороге, клонясь вперед и спотыкаясь.

Маленькая фигурка, покрытая грязью, кровью и глиной.

Пиа затаила дыхание.

Это не зверь. Существо походило на частицу леса, получившую возможность свободно двигаться и жить собственной жизнью.

Словно маленькая девочка, составленная из веток.

Существо шаталось, но упорно двигалось к шлагбауму.

Пиа поднялась и пошла следом за ним.

Она пыталась что-нибудь сказать, но слова застряли в горле.

Под ногой у нее сломалась ветка.

В лесу начал накрапывать редкий дождик.

Пиа двигалась медленно, как в кошмарном сне; она словно разучилась бегать.

Тем временем существо уже добралось до автомобиля. Руки странной девочки были обмотаны грязной тканью.

Пиа поскользнулась; она видела, как существо сбросило ее сумочку с сиденья, забралось в машину и захлопнуло дверцу.

– Данте! – задохнулась Пиа.

Машина рывком тронулась с места, проехала по мобильному телефону и связке ключей, вывернула на дорогу, проскребла по стальному ограждению, разделявшему дорогу на полосы, выровнялась и унеслась.