– Проклятие, – закончила за неё я.

Саша кивнула закуривая.

– Диана говорит, что мы должны вернуться на родину.

– Да-а, такого Москва не переживёт! – усмехнулась Саша, выдыхая дым. – Ей хватило быть спалённой французами в двенадцатом году.

– Вряд ли кто-нибудь заметит, – выдохнула я. Было тяжело дышать, но я старалась не подавать вида, что меня что-то задело, шла против своей природы быть искренней.

– Так как? – А Саша делала вид, что не замечает моей реакции.

– Диана передаст мне силы оставшихся трёх стихий. И тогда я смогу противостоять Виктору.

– А что потом?

– Я… я никогда не думала об этом, – призналась я.

– То есть, – Саша обернулась и посмотрела мне в глаза, – ты никогда не думала о своём будущем?

Я смутилась её пристального взгляда и опустила голову, рассматривая свои ботинки и асфальт под ними.

– Его может не быть, – промямлила я.

– Ты не такая. – Саша остановилась и дождалась, пока я поравняюсь с ней.

– Не какая? – Я подняла голову.

Наши глаза снова встретились.

– Ты уверена в себе, – решительно сказала Саша.

– Дело не в уверенности, а возможностях.

– У тебя будет сила четырёх стихий! – как будто убеждала меня она. – Ведь так?

– И четыре способности… – скромно дополнила я.

– Ого! А вот об этом подробнее.

Рядом с ней я как никогда ощущала двойственность близости: когда человек находится в сантиметре от тебя, но ты боишься к нему прикоснуться, хотя твоя душа уже слилась с его душой.

– Диана сказала, что не может разделить силу стихий и способности, не может передать мне только силу.

– Какие способности? – Саша не сводила с меня взгляда.

– Ева… мама обладала телекинезом, Диана может лечить прикосновениями…

Саша присвистнула:

– Как интересно!

– Она не лечит последние стадии рака и психические болезни. И последнее время, лет так десять, не использует эту способность.

– Слишком тяжело? – предположила Саша.

– Не знаю, – пожала плечами я. – Я никогда не спрашивала.

– А что будет с Дианой?

Я сглотнула.

– Когда она всё это передаст тебе, – уточнила она, но я поняла вопрос.

– Не знаю. – Я отвернулась, по-прежнему замечая Сашин взгляд боковым зрением.

Она смотрела на меня молча.

– Она тоже не знает, – всплеснула руками я.

– Я бы на твоём месте боялась до чёртиков! – выдохнула Саша.

– Ты не такая, – спародировала её тон я.

– Не какая? – подыграла мне она.

– Ты смелая.

– Я думала, что смелая.

– Думала? – Теперь я смотрела на неё, а она отвернулась. Я рассматривала её профиль с чёрной родинкой на щеке. Волосы она почти всегда убирала в пучок на макушке, лишь несколько коротких прядей спускались по вискам.

– Думала, что смелая, пока не встретила тебя.

Что такое любовь, когда тебе восемнадцать? Наверное, самое искреннее чувство, которое ты когда-либо испытаешь в жизни. Потом уже слишком много понимаешь, чтобы поддаться первичной эмоции, которая захлёстывает тебя, когда ты рядом с возбудителем. Саша была возбудителем моей эмоции. И эта эмоция была первой, и потому самой искренней. Я убеждала себя, что она – мой самый лучший друг. Подруга. Человек, который знает обо мне столько, сколько не знает никто другой. Но когда она находилась рядом, в моём животе каждый раз взлетали мотыльки. Они летели на свет, и этим светом была Саша.

Мы никогда не говорили о чувствах. Нам было хорошо проводить время вместе. Мы много разговаривали. И много молчали. Когда с Сашей флиртовали парни, она искусно отвечала на флирт. Я нервно покусывала щеку, чувствуя привкус ревности во рту. Пыталась уловить мысли Саши в этот момент, но в её голове было тихо. Она научилась прятать свои мысли от меня, хоть я и пообещала сначала стучаться, прежде чем заглянуть к ней в голову, но иногда не сдерживала своё обещание.