С каждым вздохом всё острее ощущался сладостный аромат её нестерпимого желания. Нервы зазвенели, как натянутые струны, тело покрылось мурашками, будто по нему проходили электрические заряды. Бесконечными поцелуями влюблённый Вильмонт словно вкушал нектар каждого изгиба, каждого бугорка и впадинки её прекрасного тела вплоть до кончиков тонких пальцев. Она схватилась за его мускулистые плечи и сильно прижалась к нему. Когда его пальцы неожиданно дотронулись до самой запретной границы, по её нежному мягкому животику пробежал огонь невообразимого наслаждения.

Невыносимая слабость в ногах уложила её на подушку, и она была уже не в состоянии сопротивляться. Её нежные зовущие бёдра послушно раздвинулись, как крылья распятой бабочки, подчиняясь природному инстинкту близости. Всё тело Стефании трепетало в ожидании кульминации. Казалось, океан нахлынувших чувств пробуждает внутри неё вулкан, готовый к извержению. В нетерпении она извивалась, глубоко вздыхала и издавала сладострастные стоны, сводившие его с ума. Но он продолжал, крепко держа её в объятиях, ласкать её великолепное, приносящее ему необыкновенный заряд страсти, тело. Стефания, поддавшись искушению, уже изо всех сил хотела ускорить близость с мужчиной, которого так страстно желала, чтобы освободиться от бремени одиночества. Её состояние достигло грани обморока. Наконец дрожащие пальцы Вильмонта c особой осторожностью развязали атласный бантик тонкого изящного белья и дотронулись до крошечной горошины. Подчиняясь его ласкам, достигнув вершины вожделения, её лоно раскрылось от желания, как раскрывается под лучами солнца белый олеандр. Вильмонт со сладостной медлительностью нежно соскользнул в глубокие недра чувственности… Напряжение достигло критической отметки. Она исступлённо отдалась быстрым лихорадочным движениям, постепенно наращивая темп…

– Виль-монт… мне ка-жется… я у-ми-ра-ю… – словно шелест ветерка долетел до Вильмонта её легкий шёпот. Внезапно её дыхание оборвалось. Она закрыла глаза… Ещё несколько мгновений – и её затопили волны ошеломляющего блаженства. Тишину разорвал громкий протяжный стон, но Вильмонт тут же заглушил её восторженный возглас своими губами. Из глубинных недр источника любви и забвения будто сошла лавина, весенний паводок или вулканическая лава, словно бы вытек пряный нектар из майского цветка.

Аромат духов и пота смешались в одно облако сладострастия и наслаждения. Стефания достигла головокружительного конвульсивного пика. Истома сладострастия разлилась по её лицу. Погрузившись в бездну блаженного экстаза и сбросив пелену изматывавшей её лихорадки желания, она чувствовала себя лёгкой, как перышко, абсолютно невесомой. Она отдала всю себя без остатка своему единственному мужчине, истязателю её вожделенной плоти. Даже в самых сокровенных фантазиях Стефания не могла вообразить себе, что близость с желанным мужчиной может доставить столько наслаждения. Ей казалось, что она вышла из волшебной ночи и колдовской силой оказалась в райской сказке, а мир вокруг взорвался, и звёзды просыпались на землю. Всё вокруг отдалилось, отступило куда-то в мир другой реальности, к которому она никогда до этого не имела никакого отношения.

Перевалило далеко за полночь. Смятая простыня валялась на полу. Луна заливала комнату серебряными отблесками и отбрасывала таинственные блики на обнажённую грудь девушки. За окном молчаливо покоился океан. Водная гладь сияла, как чёрный бриллиант, в оправе причудливых огней. Звёзды поодиночке вырывались из алмазного хоровода и, падая, исчезали во мраке глубокого океана. Задрав головы вверх, в комнату неподвижными истуканами заглядывали уличные фонари. Они укутывали своим светом, как одеялом, переплетённые между собой молодые тела. Казалось, сам бог сотворил эту картину и благословил их на долгую, счастливую любовь. Это была волшебная гавань любви, в которой Вильмонт бросил свой якорь.