– Бартоломью, какие воры зажигают свет? – осведомилась Кейти.

Бартоломью застонал. Кейти перепрыгнула через низенькое ограждение.

– Кейти!

– Что?

– Да – убийство из убийств![15] – вскричал Бартоломью.

Ему всегда нравилось цитировать и перефразировать Шекспира.

– Убийцы не зажигают свет, – бросила Кейти через плечо.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

Кейти игнорировала его и подошла к известняковой дорожке, ведущей к широким ступенькам крыльца и двери.

Она чувствовала позади присутствие Бартоломью.

Была ли она безумна? Нет! Музей должен был перейти к ней, и она могла за две секунды вызвать полицию по телефону. Кейти не собиралась подходить к свету – ее интересовало, что скрывается в темноте. Она хорошо знала это место.

У двери Кейти остановилась. Она потянулась к ручке, но в этот момент дверь с легким скрипом открылась, как будто от внезапного порыва ветра.

– Я этого не делал! – прошептал Бартоломью.

Кейти нетерпеливо покачала головой и вошла.

Она сразу заметила, что некогда красивый деревянный пол нуждается в починке. Экскурсанты бродили здесь годами, и их башмаки успели причинить вред. У ворот все еще стояли старомодный кассовый аппарат и стол красного дерева, где кассир продавал билеты – ранее он служил письменным столом капитана на старом торговом судне. Вращающийся стул позади него был столь же старым, но все еще удобным. Кейти все это знала – она ходила по музею с Лиамом Беккетом всего несколько дней назад.

Свет, который она видела с улицы, исходил от входа. Это была люстра вестибюля.

Кейти открыла рот, собираясь кого-то окликнуть, но не сделала этого. Она предпочла не поворачивать турникет – звук был бы подобен взрыву. Кейти села на стол, перебросила через него ноги и шагнула на другую сторону.

Из полумрака выступали первые экспонаты. Фигуры Папы Хемингуэя и его второй жены Полин словно спускались по лестнице. Это всегда было одним из главных хитов музея – восемьдесят процентов посетителей фотографировали пару.

– Не вздумай подниматься по этой лестнице, – строго предупредил Бартоломью.

Кейти усмехнулась:

– Бартоломью, ты трус. Призраки не могут бояться. Господи, ты же был пиратом!

– Капером. Мой корабль был официально уполномочен правительством, – раздраженно поправил Бартоломью. – И не говори глупости – я не боюсь. Вернее, я боюсь за тебя, глупая девочка. Что с тобой? Я знаю, что твоя семья воспитывала тебя как следует. Порядочные молодые леди не шляются по темным переулкам.

– Это не темный переулок.

– Это еще хуже. Ты можешь попасть в западню.

– Я не стану подниматься, – заверила она его.

Кейти отошла в сторону, понимая, что нарушает исторический порядок осмотра. Она не собиралась подниматься наверх, а только хотела посмотреть, что происходит.

– Кейти, – позвал Бартоломью, следуя за ней.

Она повернулась и уставилась на него:

– Что? Сейчас я увижу призраков?

– Призраки редко причиняют вред. Куда опаснее плохие люди – преступники, насильники, убийцы и воры, – сурово произнес Бартоломью.

– Еще минуту… Мы проверим все внизу, и я вызову копов. Или Лиама. Он ведь тоже коп. Просто я не хочу кричать «Волки!».

– Что-что?

– Не хочу поднимать тревогу без надобности. Может быть, Лиам был здесь раньше и оставил свет включенным.

– И дверь открытой? – с сомнением спросил Бартоломью.

Кейти пожала плечами.

Она отошла налево, где продолжалась экскурсия, когда посетители спускались на первый этаж. Первая комната демонстрировала одну из самых драматических легенд Ки-Уэст – историю с куклой. Когда Роберт Юджин Отто был маленьким, ему подарили очень страшную куклу, очевидно проклятую рассерженным слугой, знавшим кое-что о вуду