– Вот так некрасиво получается, Рома, – Турды сунул блокнот в карман и скрестил руки на груди. – И еще один прокол, Рома… Жеку этого, начальника СБ «Парадиза»… Его же в задницу трахали. Экспертиза показала. Прежде чем убить, два мужика трахали его в задницу. Баба это сделать не могла. Пес этот со своими пацанами – тоже. Тут работали матерые уголовники. Улавливаешь? Коша работа, да?

– Дай водки! – сипло крикнул Рома. – Болит! Господи, как болит!

– Скажи правду, Рома, – Турды подскочил с дивана, приблизился к жертве, уставился в потемневшие от разраставшейся боли глаза. – Правду, Рома! И не будет больно – я тебе обещаю! Где деньги, Рома?!

– Это баба! Баба все! – тонко всхлипнул Рома, кривя лицо в ужасной гримасе. – Бля буду! Мы не брали! Баба!

– Сволочь, – потерянно констатировал Турды, отходя к дивану. Момент истины не получился – то ли жертва была слишком стойкой, то ли в отработанной методике допроса с пристрастием возникли какие-то досадные ошибки. – Сволочь! Малой – давай! Не хотел по-хорошему, будем продолжать.

– Не надо бы его сейчас вешать, – неожиданно воспротивился обычно безропотный мытарь. – Устал, организм может не выдержать. Долго рвали его… Ему бы дать отдохнуть денек, потом уж…

– Я сказал – вешать!!! – яростно рыкнул Турды, округляя глаза и тыча пальцем в сторону Ромы. – Я здесь за все отвечаю! Вешать, маму вашу!!!

– Смотри, ты хозяин, – угрюмо насупился мытарь. – Я предупредил. Давай, пацаны, взяли…

Малой с подручными закрыли окна, включили музыкальный центр. Рому выдернули из кресла, сорвали простынку и принялись подвешивать на дверь. Подвесили, отошли. Тело жертвы, испещренное ссадинами и рваными ранами, извивалось в конвульсивных судорогах. Хрипя и кашляя пеной, Рома отсутствующим взглядом смотрел в пространство и ничего не видел: действие препарата прошло, дикая боль из многих точек невидимыми ручейками устремилась в сознание, ручейки слились в единый мощный поток, противостоять которому уже не было сил…

– М-м-м… Мама! Ма-а-ама! – тихо прохрипел Рома, в последний раз дернулся… и затих. Безвольно свесилась на грудь бритая голова, мышцы рук, перекинутых через дверь, перестали напрягаться, удерживая тело, – от этого оно плавно обвисло, распухшие ступни коснулись ковролина…

– Давай нашатырь, приведи его в чувство, – недовольно распорядился Турды. – Нежные мы какие! Сутки висел – ничего, а как дали отдохнуть маленько, скурвился. Давай!

– Кончился, – тихо молвил опытный мытарь, не делая попытки метнуться за нашатырем. – Все.

– Не понял? – Турды удивленно поднял бровь. – В смысле – «кончился»? Только что мы с ним разговаривали! Как это – «кончился»?!

– Умер, – хмуро пояснил Малой. – Я предупреждал…

Турды подошел к висящему, прижал палец к шейной артерии, с минуту ждал, склонив голову набок – словно надеялся, что Рома одумается и перестанет придуряться. Пульс не прощупывался…

– Вот так ни х…я себе – подвесили… – озадаченно пробормотал Турды, отходя и избегая встречаться взглядом с подручными. Единственный свидетель, который мог пролить свет на тайну исчезновения денег и вообще распутать всю эту дрянную историю, обманул его. Рванул в небытие. Последний побег – уголовник остался верен воровским традициям…

– Мен сяна кечаль баш ским, Рома… – печально продекламировал вор. – И что мне теперь… Искать эту вашу бабу и ее Пса? Чтоб вы все тут сдохли, гищдылахи…

Шлеп! Шлеп! Две пластиковые блямбы сочно влипли в бетон стены в нескольких сантиметрах от правого уха. Март без рывка сложился пополам, падая на пол, плавно перешел на кульбит и через левое плечо перекатился в противоположный угол, уходя из убойного сектора.