Однако ничего из вышеперечисленного новоявленный пахан Белогорска не знал. Он приехал недавно, разговаривал с немногими, а жизненный опыт, столь необходимый руководителю любого ранга, был для него пока недоступен – тридцать лет, извините, – это еще молодость.

А поскольку Турды был далеко не глупым человеком, он сделал вывод, что с Кошем ему не тягаться: по всем параметрам пришлый вор на несколько порядков отставал от прежнего пахана. И это наводило на грустные мысли. Обычным путем утвердиться в этом городе никак не получится, предпосылки отсутствуют начисто. Он может сидеть со своей свитой в гостинице и ждать хоть всю жизнь – авторитет сам с неба не свалится. Необходимо что-то предпринять, дабы сразу завоевать всеобщее уважение, страх, раболепное поклонение и так далее. Допустим, отыскать истинного виновника гибели вора и его людей. А заодно отыскать деньги Второго Альянса. Вот это было бы здорово! Люди в его распоряжении имеются – своих привез, преданных да проверенных, деньги тоже есть, опыт оперативной работы имеется (в Таджикистане он, проведя разведывательные мероприятия, выявил трех агентов правительства, пытал и публично расстрелял их в горном кишлаке), препятствий обещали не чинить. Можно работать. В первую очередь следует взяться за авторитетов и их окружение. А начнем с самого противного из них и, что очень кстати, наиболее приближенного к персоне усопшего вождя. С Ромы…

Рому выкупали в ванне, затем Малой обработал его раны летучим анестезирующим составом, усадил в кресло и прикрыл простынкой. Малой глянул на часы, показал Турды пальцами три по пять – состав будет действовать пятнадцать минут, затем начнется «отходняк». Турды кивнул, налил в стакан сто пятьдесят грамм водки и поднес к губам жертвы. Рома в два глотка выпил содержимое, зажевал поднесенным огурчиком и крякнул. Глаза его приобрели осмысленное выражение. Прислушавшись к своим ощущениям, он удивленно покачал головой и, часто облизывая пересохшие губы, слабым голосом произнес:

– Да, мытарить вы мастера… Наловчились… И ты думаешь, тебе это с рук сойдет? Не, брат, шалишь… Как только я отсюда выйду… тебя в клочья порвут. Это я тебе отвечаю… Никакой сходняк не поможет.

– Не порвут, – ровно ответил Турды, доставая из кармана записную книжку. – У меня карт-бланш на разбор. Вот я и разбираюсь. А ты тут такого наговорил, что уши дыбом встают.

– Волосы, – поправил Рома, ускользающим взором ловя графин с водкой. – Уши дыбом не встают. Ты это… Будь человеком, дай еще водки. А то…

– Хватит, – покачал головой Турды. – Через пятнадцать минут ты опять начнешь болеть. Все тело. Давай, пока не началось, поговорим. Скажешь правду, я тебя быстро вылечу и отпущу.

– Я тебе все сказал, – отрезал Рома, глядя на графин. – Дай водки, будь человеком!

– Мне твоя правда не нравится, – Турды постучал пальцем по блокноту. – Если я твою правду людям покажу, все смеяться будут. Ты что, скажут, Турды, – совсем больной? Ты чему веришь?

– Я тебе сказал – блядь буду и… и век воли не видать, – Рома зевнул во весь рот – после непрерывного пыточного марафона отсутствие боли и расслабленность казались чудом, блаженный покой разливался по всему телу, неумолимо клоня в сон. – Слушай, дай я посплю чуток, будь человеком?

– За такие деньги люди все что угодно скажут, – Турды опять постучал по блокноту. – Давай быстренько сначала пробежим. И ты сам на свежую голову поймешь, что некрасивая картинка получается.

– Давай, – Рома опять зевнул, поудобнее склонил потяжелевшую голову набок и прикрыл глаза: комната вдруг поплыла, странно меняясь в размерах – небольшая доза водки действовала на ослабленный организм не совсем обычно.