Настолько, что я сама едва не поверила ему.
– Держи, дорогой, – процедила я сквозь зубы, с громким хлопком ставя солонку перед ним.
– Осторожнее, милая, – накрыл он мои пальцы своими. – Не разбей.
Каким влюблённым взглядом он при этом смотрел на меня – закачаешься.
Признаюсь, мои нервы сдали, и я пнула его под столом, надеясь привести в чувство.
А он и не поморщился!
– Чего молчите, голубки? – заговорил Воронцов-старший, привлекая к себе наше внимание. – Расскажите нам, как вы за столь короткое время успели прикипеть друг к другу.
Проглоченный мной кусочек котлеты встал поперёк горла, и я закашляла.
Караул!
Мы не обсуждали детали!
– Пап, давай потом об этом поговорим, – сказал ему Максим и протянул мне стакан прозрачной родниковой воды.
– Правильно, кушайте и не отвлекайтесь, – вмешалась мама и грозно зыркнула на мужчин, включая Макса. – Вася, солнышко, тебе положить салатика?
– Нет, спасибо, мама. – Я отодвинула тарелку. – Не обижайся, но я не голодна. Мы в райцентре поели. Да, Максим?
Я встала из-за стола и бросила на него выразительный взгляд.
Он понял намёк и тоже поднялся.
– Спасибо за обед, Антонина Петровна. Мы и правда не голодны.
Пожелав родителям приятного аппетита, мы вышли с ним на крыльцо.
Стоило двери, ведущей на терраску, за нами закрыться – и я резко повернулась к нему:
– О чём ты собрался говорить со своим отцом? Что ты ему скажешь? Каким образом объяснишь нашу спешку?
Максим подошёл ближе и положил мне руки на плечи.
– Эй, ты чего? Не стоит впадать в панику. Я, как обычно, что-нибудь придумаю.
– Не в этот раз, – с беспокойством посмотрела я на него.
– Послушай меня, принцесса. – Его пальцы мягко скользнули мне на талию, и он притянул меня к себе. Я замерла, ошеломлённая его неожиданной близостью. – Скажи, я когда-нибудь тебя подводил?
От его тихого вкрадчивого голоса в груди сладко заныло.
В его глазах появился какой-то новый, незнакомый мне блеск.
– Никогда, – пролепетала пересохшими губами.
– Вот и сейчас не подведу. Ты мне веришь?
Максим убрал прядь волос с моего лица. Его пальцы на мгновение задержались на моей щеке в еле ощутимом прикосновении.