Подходим к седану. Открыв его, забираю сумку.

— А где Карим? — удивляется сын.

— Давай свой телефон, — выставляю вперед раскрытую ладонь.

— Зачем? — Тимур хмурится, но лезет в карман. Кладет смартфон на мою руку.

Бросаю телефон на сиденье, захлопываю дверь.

— Эй, мам! Я хочу взять его с собой, — недовольно возмущается Тима.

— Нельзя, — строго отвечаю, вновь включая в машине сигнализацию.

— Вот блин! — протягивает он и скрещивает на груди руки.

Пусть дуется. Меньше будет задавать вопросов. Мне нужна тишина! Сейчас взорвусь от напряжения!

— Идем, — направляюсь в сторону такси.

Занимаем с Тимой заднее сиденье. Называю водителю адрес одной из кафешек крупной сети фастфуда. Там мы переоденемся и сменим машину.

Бросаю взгляд на Тиму. Сидит, весь сжался. Отвернулся к окну... Это не проблема. С сыном я разберусь.

Вздыхаю и откидываю голову на спинку. Закрываю глаза. Я постаралась продумать каждую мелочь, но все равно нервно перебираю в голове подробности, боясь наткнуться на нюанс, который могла упустить.

Минут через сорок мы прибываем на место. Расплачиваюсь с водителем наличкой. Выбираемся с Тимой на улицу. Идем к кафе.

— День рождения здесь? — изумленно спрашивает сын.

Открываю тяжелую стеклянную дверь. Входим внутрь.

В кафе как всегда многолюдно. Просто идеально. Прямиком направляюсь к туалетам. Осматриваюсь по сторонам и тяну сына к дамской комнате.

— Мне сюда нельзя, ма! — упирается он.

— Давай-давай, — продолжаю легонько подталкивать его в помещение.

Одна из девушек у раковин оглядывается на нас, но быстро теряет интерес. Вокруг стоит шум воды, сушилки для рук и музыки из зала. До нас никому нет дела.

Закрываюсь вместе с Тимуром в последней кабинке. Сын полон возмущения. Раскрывает рот, намереваясь высказаться, но я опережаю его:

— Теперь слушай! — быстро шепчу, опуская крышку унитаза и ставя на нее сумку. — Ты уже большой. Все тебе скажу, как есть. Как взрослому! Я хотела подготовиться к этому дню получше. Но получилось, как получилось. Сегодня, Тима, мы с тобой сбежим. Улетим навсегда в Москву. Спрячемся, и папа никогда нас не найдет!

Глаза сына широко раскрываются. Вижу в них недоумение и четкий, по-детски неприкрытый испуг. Присаживаюсь перед Тимуром, кладу ладони ему на плечи.

— Ты был абсолютно прав. Папа — плохой человек. Очень плохой! Жестокий и опасный, — убедительно произношу, не скрывая злости, которой насквозь пропитана. — Он погубит нас. Если мы не сбежим...

— Но я не хочу уезжать, — противится Тима.

— Другого варианта нет! Папа не отпустит нас по-хорошему. Не разрешит жить отдельно. Он замучает нас, понимаешь? Он издевался надо мной, теперь и за тебя взялся! — разгорячено шепчу.

— Папа просто устал. Он много работает! Ты так сама сказала! — восклицает Тима и сбивает мои руки с плеч.

Тут же обратно вонзаюсь в них пальцами.

— Ш-ш-ш! Говори шепотом! — гневно смотрю на него. — Я так сказала, чтобы успокоить тебя! У меня был другой план! Но теперь надо бежать сейчас же!

— А как же мои друзья? — огорченно спрашивает Тима.

— Ты говорил, что они все глупые! Что в саду тебе совсем неинтересно, и ты по ним не скучаешь! — шиплю в ответ.

— Скучаю! Ничего они не глупые! Ты — глупая! Я не хочу уезжать! — сквозь слезы огрызается Тима. — Мне больно, — пытается стряхнуть мои руки.

Разжимаю пальцы. Расстроенно цокнув, притягиваю к себе сына. Он сопротивляется, но я крепко обнимаю его.

— Прости меня, котеночек. Прости! — глажу взлохмаченную макушку. — Мне тоже очень трудно. Очень плохо! Но у нас нет выбора! Завтра наш новый доктор узнает большую мамину тайну...