Данияр криво усмехается. Делает шаг вперед и прислоняет меня к двери. Со злобой шепчет в лицо:

— Сделаю вид, что поверил. Но я тебя предупредил, Адель. Это не просто слова, — подчеркивает муж. — Только попробуй вновь меня ослушаться. Только попробуй сделать какую-нибудь глупость. Только попробуй кинуть на меня тень...

— Мам, — вдруг доносится голос Тимура.

Только не это! Зачем же он вышел!

— Черт! — Данияр нехотя отпускает меня и отстраняется. Поворачивается к сыну. — Ты почему не спишь? Почему еще не в кровати?

— Я не смог вставить линзы, — несмело отвечает Тимур, приближаясь к нам.

Беру себя в руки. Быстро вытираю слезы и растягиваю на лице улыбку.

— Поможешь, мам? — просит Тима, стараясь разглядеть меня за фигурой отца.

— Конечно. Сейчас подойду. Подожди в своей комнате, — пытаюсь скорее спровадить его.

— Сам вставит. Не маленький, — сердится Данияр.

— Это сложно, дорогой, — говорю примирительно. — Детей только с восьми лет приучают самостоятельно следить за линзами. Ничего, если Тима еще сам не справляется.

— Так что, мам? Поможешь? — Тимур уже возле нас. С надеждой смотрит на меня.

— Ты что плохо слышишь?! — возмущается Данияр. — Сколько будешь еще за мамой ходить? Иди сам все сделай!

— Пожалуйста, пап. У меня не получается... — расстроенно тянет Тима.

— Да что же ты за размазня?! — рычит муж. — Иди, сказал! Иди отсюда! — он подается вперед и подталкивает Тимура за плечи.

Сын, не удержавшись на ногах, плюхается на пол.

— Да что ты будешь делать! — с нетерпением взвывает Данияр. — Стоять уже не можешь?! Может, маме тебя на ручках отнести?!

Глаза Тимура полны слез. Он поднимается, потирает локоть. Мое сердце сжимается от тоски.

— Иди. Иди к себе, — прошу дрожащим голосом.

Сын бросает на Данияра враждебный взгляд и семенит по коридору к детской. Муж тяжело дышит, смотрит ему вслед. Красное от злости лицо покрыто испариной. Пользуюсь паузой и, нащупав за спиной ручку, опускаю ее. Пячусь назад. Мне нужно удалиться хоть на какую-то дистанцию!

Звук открывшейся двери привлекает внимание мужа. Он переводит глаза на меня и тут же наотмашь бьет по лицу.

— Это все твоя вина! Твоя вина, Адель! — рычит, пока я приземляюсь на пол в спальне. — Я из-за тебя сына толкнул!

Стукнувшись спиной и затылком, прижимаю ноги к груди, закрываю голову руками. Не шевелюсь, сдерживая всхлипы. Только бы прошел мимо! Только бы прошел мимо!

— Здесь тебе и место! — бросает Данияр, и я получаю сильный удар по бедру.

Остаюсь на полу. Слышу, что муж направился в ванную. До меня доносятся звуки льющейся воды. Видимо, принимает душ. Внутри бурлит гнев, но я не могу дать ему выход. Терпи, Адель! Он за все ответит! Мы с Тимой просто испаримся. Просто исчезнем. Только дотерпи! Мало сбежать, нужно прихватить с собой как можно больше его денег!

Дверь в ванную открывается. К горлу вновь подкатывает страх.

— Умница! — хвалит муж, укладываясь в кровати. — Делаешь успехи!

Только когда по комнате разливается громкой храп, встаю с пола. Ушибленная спина горит огнем. Голова раскалывается от боли. Морщась, бреду в детскую.

Придется разбудить Тиму. Если не надеть на ночь специальные линзы, то завтра после обеда его зрение, скорее всего, уже начнет падать. Не хочу это проверять.

Вхожу в комнату сына. На прикроватной тумбочке горит ночник. Тима спит, укрывшись с головой. Присаживаюсь на краешек его постели.

— Тимур, Тимочка, — поглаживаю сына. — Проснись.

Из-за одеяла показывается заспанное лицо.

— Мам? — растерянно спрашивает, убирая с глаз челку.

— Надо линзы надеть, — тихо говорю.