Повернув голову к окну, мой взгляд притянула кровать, наверное, два на два метра с кованым изголовьем. Чуть поодаль расположился высокий комод на шесть ящиков. И напольная вешалка с несколькими костюмами.

Нестерпимо зачесались руки покопаться в комоде, потому что висящие тряпки мне показались какими-то знакомыми. Жаль перчаток с собой нет, а то мало ли во что можно влезть…

Мда, ни шкафов, ни зеркал, ни даже личной ванной. Вот тебе и удобства. Я уже собиралась выходить, как услышала приближающиеся шаги. Твою мать!

Не придумав ничего лучше, залезла под стол, прикрывшись креслом.

В комнате тут же появился помощничек. Глаза б мои его не видели, потому что смотреть, как оказалось, есть на что. Хорошо, хоть морду не видно отсюда. Небрежно наброшенный белых халат не скрывал стиральную доску в том месте, где у мужчин нередко бывает пузико, такие же белые шорты, натянутые явно на мокрое тело, по сути не скрывали ничего: от явно накаченных ног, до вполне себе нескромного достоинства. Не Аполлон, но не будь он очкастым уродом, и если бы не Малыш, то… Не-ет. Все равно он урод.

Я чуть не подпрыгнула от страха, когда на столе завибрировал телефон. Практически лысые ноги в белых тапочках (как символично, потому что я пятницу убью этого говнюка) остановились почти около меня.

– Рус, – включая громкую связь, отозвался собеседнику очкарик.

– Живой, Кир? – хмыкнул голос Хишанова. – Что хотел? Я сына купал.

Какая милота. Дайте урну, сейчас стошнит. Этот бородатый упырь еще и малым обзавелся? Мерзость! Таким размножаться категорически нельзя.

– Камиль и Эля вне приоритетов. Понимаю, – дружелюбно подхватил жополиз. – Я насчет сделки…

– Слушай, не охота мне возиться с твоей коброй. Ну правда. У меня в родственниках Гавриловы, так что Пузан может быть свободен. По крайней мере до тех пор, пока старик на пост не вернется.

– Ты же знаешь его диагноз, этого может и не произойти. Условия мы с тобой обсуждали, тем более, что…

– Ну давай, скажи уже, что я тебе должен, – чуть раздраженно перебил Хишанов.

А вот это уже интересно! А что если, Кирюша – крысюша? Вот папка-то обрадуется! Надо бы покопать в этом направлении.

– Да я не об этом! – отчаянно отозвался очкарик. – Я готов выйти против Макса.

Наступила напряженная тишина. Очкун направился к комоду, что-то вытащил и бросил на кровать. Обернулся к столу. Халат распахнулся полностью. Мой взгляд привлек огромный такой синяк на ребрах. Нихрена себе! Это Рус его так приложил?

– Отчаянный ты малый, Кир, – фыркнул Рустам. – Но и я добро помню. Извини, не рассчитал сегодня силу, да и выбесила меня эта стерва!

– Во-первых, она лучше, чем хочет казаться. Просто комплексов дохрениллион. Во-вторых, ты почти перешел грань, Рус.

– Ладно, завтра пришлю ей цветы, вино, конфеты, доволен? Только вот, стоила она того?

– Цветов будет достаточно, – проигнорировав вопрос, продолжил помощник. – Что насчет боя?

Цветов? Козлы жадные! Скупердяи подзаборные! Сами будете траву жрать! У женщин прощения просят бриллиантами! Меня так папа научил. А вы… Тупиковая ветвь эволюции! То самое доказательство теории Дарвина, неандертальцы гребаные!

– После того, как тебя осмотрит врач, боюсь, ты мог повредить ребра сегодня. А Макса за твою попытку самоубиться я посадить не дам.

– Все нормально. И я мастер спорта по боевому самбо, если ты не забыл.

– Не забыл, – фыркнул Рус. – Только Макс у меня профессионал. И ставку ты знаешь.

– Знаю, – небрежно отмахнулся очкарик.

– Тогда завтра в восемь в клубе “Зевс”.

– Хочешь громкого зрелища?