– Я не знаю, – прошептала я.

– Кто он?

– Не знаю.

– Что ему нужно?

– НЕ ЗНАЮ!

Ренсом с такой силой ударил по столу, что я отпрянула и забралась на диван с ногами.

– Бесполезная психопатка. Зачем только я тебя слушаю?

– Я хочу спать.

За неимением Кристины (куда она запропастилась, разве лекарь не должна за мной следить?) я повернулась к Хантеру.

– Я устала. Я хочу спать.

– О, конечно, теперь мы будем ждать, когда Кимми поспит. Мы ведь для этого собрались. Чтобы она отдохнула! Прогулялась, поспала, вкусно поела, да? Подумаешь, убийца, жертвы, расследование – у Кимми ведь нет эмпатии. Ей плевать на чужие жизни, Кимми хочет в постельку!

– Алан! – оборвала его Кристина. – Ким больна. У нее была бессонная ночь, не без твоей помощи. Дай ей пару часов, а потом свози на места преступлений.

– Все, – раздался голос Хантера, – Кимберли, идем. Здесь есть спальня, ты сможешь немного поспать.

Детектив Ренсом был в ярости, а Кристина вновь скрылась где-то в недрах апартаментов. Я злилась, что она не смогла проводить меня в комнату и помочь, но все равно была благодарна за то, что заткнула детектива. Его яростный взгляд преследовал меня, готовый прожечь в затылке дырку.

В последний раз я бросила взгляд на разложенные на столе картинки, задержавшись на старом маяке, и вдруг изображение будто ожило. Среди грубых мазков магической краски в мягком свете луны на маяке промелькнул силуэт, очень похожий на воплощение моего ночного кошмара.

Я моргнула и тряхнула головой.

– Ким? – спросил Хантер.

Его голос, как и всегда, разрушил наваждение. Картинка осталась статичной.

– Я хочу спать, – повторила я.

– Идем. Завтра продолжим.

Как долго я не спала в нормальной постели!

При виде двуспальной кровати с горой подушек и огромным тяжелым одеялом перехватило дыхание. Не верю, что мне разрешат спать здесь, и как же не хватает Хейвен! Она непременно должна это увидеть!

– Хейвен? – позвала я. – Ты здесь? Смотри, какая шикарная кровать! Эй! Почему ты пропала?

Хантер сбросил покрывало на пол и кивнул:

– Ложись. Мне нужно тебя осмотреть. Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит.

Я осторожно легла на подушки и тут же вскочила: испугалась. Сердце засбоило, разгоняя по венам кровь, дыхание сбилась.

– Эй, – мягко произнес лекарь, – тебе нечего бояться.

– Тук-тук, за окном…

– Ким. Ким! Это просто кровать. Мы в служебной квартире. За ее пределами стоит охрана, и никто не войдет сюда. Тебе нечего бояться.

– Почему ушла Хейвен? – хныкнула я.

– Вероятно, сейчас ты в ней не нуждаешься. Ложись. Закрой глаза. Не бойся. Я не стану вторгаться в твой разум, просто удостоверюсь, что ты в порядке.

Это все равно страшно. Прикосновение чужого разума рождает глубинный, животный ужас. Я до боли в костяшках сжала одеяло, когда почувствовала, как Хантер проникает ко мне в голову.

Каждый день. Два года. Им просто нужно убедиться, что я в порядке. Что внутри еще есть личность Ким.

Когда все закончилось и воцарилась тишина, я открыла глаза и поняла, что плакала. Или от яркого света заслезились глаза?

– Ты молодец. Я думал, будет хуже. Отдохни. Я буду в соседней комнате, но не делай глупостей, Ким. Иначе придется вернуть тебя в палату – и больше ты ее не покинешь.

Облизнув пересохшие губы, я спросила:

– Можно вопрос?

– Давай.

У меня не получалось говорить громко, я почти шептала, обессилев после ментального воздействия, и Хантеру пришлось сесть на краешек постели.

– Ваша сестра как-то сказала, что я почти не помню детства из-за того, как со мной обращался отец. Что моя магия не дает мне помнить, это ее способ защитить нас. Что из-за жестокости моя личность отделилась от магии – и поэтому я больна.