– Спокойной ночи, мам.

Она ушла, а я несмотря на усталость, не торопилась ложиться спать. Вместо этого неспешно прошла по комнате и, отодвинув занавеску, выглянула в окно. Высоко… Затем не очень вежливо заглянула в бельевой шкаф и в выдвижные ящички стола. Везде было пусто.

В этой комнате явно никто не жил.

На полке скорее не для дела, а для украшения стояла одна единственная книга в темно-синем переплете с золотым тиснением. Я взяла ее и, устроившись в одном из кресел, без особого интереса пролистала.

Издание оказалось редким, дорогим, с глянцевыми страницами и расшитой золотыми нитками закладкой. На первом развороте памятная надпись от одного из придворных вельмож, с которым Вилсон водил дружбу.

Хозяин усадьбы был большим ценителем редкостей, и я невольно подумала, а нет ли у него в закромах какой-нибудь особенных книг? Например, про Видящих…

Надо завтра наведаться в их библиотеку.

Пару раз я выглядывала в коридор, но снизу по-прежнему доносились чужие голоса и приглушенная музыка. Поэтому выходить из комнаты я не спешила – не хотелось с кем-нибудь пересечься и объяснять, что я забыла поздним вечером в чужой библиотеке.

Можно было бы дождаться утра и уже не прячась посмотреть книги, но опять-таки не хотелось вопросов, а они будут, ведь всем интересно чем занимается выпускница Май-Броха. А если уж застанут с книгой про Саору или про магию Видящих, то вопросов и вовсе не оберешься. И ладно там сестра, мама, отец или кто-то из Вилсонов…но вот если саорцы обратят внимание. Шайрис, например, или Кириан…

При мыслях о последнем, я возмущенно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

Все веселится? Кружит голову какой-нибудь дурочке?

Хотя, кажется, дурочка здесь – только я. Других причин, по которым я думала об этом мужчине, у меня не было.

Он словно клещами впился в мои мысли и не отпускал. Даже в пустой комнате мне чудилось его присутствие и, казалось, словно из темного угла за мной наблюдают огненные глаза.

Безумие!

– К черту библиотеку, – сказала я, обращаясь к самой себе, и направилась к кровати.

Надо ложиться спать. Чем быстрее засну, тем быстрее наступит утро и тем скорее мы отправимся домой.

По распоряжению Марты постель была заправлена свежим бельем, а на кресле лежала новая ночная сорочка, но вместо того, чтобы переодеться и расправить кровать, я легла в платье прямо поверх плюшевого покрывала. Мне было настолько неуютно в этом доме, так остро ощущалось чужое присутствие, что в одежде я чувствовала себя увереннее. Вдруг придется вскакивать и бежать? Глупо, да?

Постепенно сон сморил меня.

Мне снился Май-Брох. Широкий двор, обнесенный высокими стенами, раскидистый столетний дуб, под которым осенью так удобно было сидеть в обнимку с учебниками, моя первая комната, больше похожая не келью.

Снилось, как мы с подругами бились над заданиями чессы Витони и других преподавателей. Снилась бесконечная вереница щенков, которых мне доводилось лечить. Снился коричневый лопоухий Масик – первый из тех, кого я не смогла исцелить. Он жалобно скулил у меня на руках, а я рыдала, так и не сумев вдохнуть в него крупицу целительных сил.

Потом снились книги. Много книг на неведомом языке, и сколько я ни пыталась их прочесть – ничего не выходило. Мой дар молчал, чужеродные буквы казались простыми закорючками, и от бессилия сжимались кулаки. Я знала, что там что-то важное, но не могла разобрать ни строчки.

Затем меня перекинуло на выпускной в Май-Брохе. Я стояла одна в центре зала и со всех сторону неслось брезгливое:

– Обманщица!