– Прости, – настучал в ответ, но говорить уже не хотелось, я легла на кровать, скрипнув пружинами, и подхватила с пола свою питомицу, которая стала совершенно ручная, и в ту смену мы больше не общались, а через смену он начал с обучения цифрам и знакам препинания.

– Ты как? – спросил к концу смены.

– Ок. А ты? – смогла спросить я в ответ, отпустив Мотьку погулять перед едой.

– Думаю, как вытащить тебя отсюда.

– Не надо, – быстро настучала в ответ, испугавшись, а потом забарабанила обеими ногами по полу без всякого смысла, но с чувством.

– Почему?

– Тебе попадёт.

– Разберёмся.

– Нет. Мне некуда идти.

– Разберёмся.

Послышался скрип двери сверху, и разговор пришлось прекратить. Эти лёгкие быстрые шаги я не спутаю ни с какими другими. Дверь распахнулась, и я увидела его: в неизменной белой рубашке, с небрежно закатанными рукавами, дорогих костюмных брюках и начищенных до блеска ботинках. Среднего роста, подтянутый и с таким выражением лица, что впору было начать ему сочувствовать.

– Малыш, – прошептал и сделал трогательный шаг в камеру, а я с ужасом поняла, что на полу прямо перед ним сидит Мотька, которая не успела спрятаться и жмётся в комок. Он проследил мой взгляд, брезгливо поморщился и с силой пнул. Моя подруга отлетела, ударившись о стену, и обмякла на бетонном полу, а я спешно отвернулась, чтобы не видеть этого. – Мерзкая тварь, – прошипел он, раздосадованный, что момент воссоединения был испорчен.

– Согласна.

Он быстро подошёл и хотел взять меня на руки, но я шарахнулась в сторону. Это ему не понравилось: развернулся на пятках и вышел, бросив охраннику, который уже успел смениться:

– Убери.

Это был один из тех, кому безразлично. С непроницаемым лицом он прошёл в комнатку, не глядя на меня, поднял мышку за хвост и вынес, закрыв за собой дверь на замок, а я беззвучно заплакала, один раз сорвавшись на всхлип, сама от себя этого не ожидая, и замерла, вспомнив, что у меня есть голос.

– Нет у тебя голоса, – вернула себя в реальность, отвернулась к стене, проигнорировав просунутый под дверь «ужин», и забылась тяжёлым сном.

– Как тебя зовут? – услышала утром настукивание и ответила:

– Не важно.

– Скажи.

– Роза.

– Идиотское имя. Тебе не идёт. – Я фыркнула возмущённо с такого заявления и демонстративно промолчала. Хотя обычно молчу равнодушно. – Буду звать тебя мышкой.

– Без разницы, – ответила, хотя в целом он был прав. И имя Роза для жгучей брюнетки с огромными карими глазами звучит как насмешка, а в комплекте с отчеством Романовна – подавно. Учитывая, что в этом доме мне сделали стрижку каре, я была больше похожа на мышь, чем на прекрасный нежный цветок.

Общаться хотелось ровно настолько же, насколько есть или шевелиться, я накрыла голову подушкой, чтобы не слышать за дверью стуки, и погрузилась в себя, а затем снова провалилась в сон. К сожалению, в ночь заступил извращенец, я таращилась в темноту и не могла забыться, слушая стоны не меньше трёх часов подряд. Запас прочности у этого парня был не чета ему, чему, впрочем, следовало бы порадоваться.

– Привет, – простучало следующим утром, но отвечать не хотелось, – я думал, он тебя заберёт.

– А я тут, – всё-таки ответила, хоть это и было очевидно.

– Хочешь, я помогу сбежать?

– Странный вопрос.

– Да.

– Нужны деньги на первое время.

– У меня нет.

– У него есть.

– И?

– Сейф в твоей комнате.

– Наверное.

– Не видела?

– Нет.

– А теперь посмотришь?

– Да.

– Нужен код.

– Попробую.

– Если получится, сможем удрать.

– А если нет?

– Всё получится.

Я легла на кровать, уставившись в лампочку, и попыталась вспомнить, видела ли я когда-нибудь, чтобы он пользовался сейфом в моей комнате, и не смогла вспомнить ничего, включая то, что он там вообще есть. Ещё более странно то, что об этом знал охранник, который ни разу не был в моей комнате, разве что пока я в карцере. Да и это я представляю себе с трудом. С другой стороны, он обещал подумать, как меня вытащить, а значит, наводил какие-то справки или просто влез туда и всё проверил. Почему бы не попробовать. Без Мотьки мне тут делать совершенно нечего.