– Хорошо, – онемевшими от страха губами произнесла я.

– И как раз бить тебя долго не придется. Один удар и все. А то бить на экране девочку-подростка – такое себе. Нам тут восемнадцать плюс влепят. А режиссеру это не надо. Работаем на шестнадцать плюс! И все заново на свои позиции. Отрабатываем одно ранение в ногу и новую концовку. Вперед!

Сердар одним движеньем поднял меня за талию с пола и повел за собой. Я же почему-то до сих пор была под таким впечатлением от его удара, что надолго затихла в его руках.

20. Глава 20.

– Ты хорошо дерешься? – спросила я, пока мы возвращались на свои первоначальные точки.

Павел нас не торопил. Нам нужно было отдышаться, поэтому десять минут у нас было.

– Да, – спокойно ответил Сердар, продолжая поддерживать меня за талию.

– Ты мне не говорил, – упавшим голосом произнесла я.

– А что тут такого? – спокойно продолжал он.

Действительно, ничего особенного. Мало ли мужчин, которые хорошо владеют своим телом и силой удара? Тем более наверняка Соколовский знал об этом, раз приставил Сердара ко мне. Алекс ведь беспокоится о моей безопасности.

Поэтому ни для кого другого это не стало бы потрясением, кроме меня.

Мне так часто доставалось в жизни, что я боялась подобных людей. У моего отчима был крутой нрав и тяжелая рука. У меня двое сводных братьев, которым отчим регулярно «раздавал на орехи». Иногда под горячую руку попадалась и я. И конечно же, отчим не видел разницы наказывал ли он своих сыновей – здоровых лосей, или меня – мелкую девчонку.

Я тщательно скрывала это от мамы, так как знала, что она зависит от него. Зависит в материальном плане. Мой отчим Глеб Самойлов – адвокат по кредитным вопросам, и когда моя мама впервые обратилась к нему, у нее был большой просроченный кредит, который к тому же пополнялся все новыми банковскими процентами.

Мама приглянулась Глебу, и он предложил ей переехать к нему, а также решить все ее финансовые вопросы. Саму маму он никогда не трогал. Относился к ней бережно и уважительно. Думаю, у них действительно крепкие чувства и по сей день. Однако на своих детях и на мне, в том числе, он отрывался от души. А уж с моей неспособностью сдерживать характер это и вовсе переросло в кошмар.

С двенадцати лет я старалась как можно меньше показываться дома. Частенько оставалась у друзей или ночевала где придется. Это было в выходные. По будням же я жила в элитной школе-интернате. В целом место очень даже хорошее. Сама школа располагалась далеко за чертой города, поэтому всем студентам было даже удобнее жить прямо в школе.

Там-то я узнала о работе аниматиков. Впервые я пришла на площадку в четырнадцать. У аниматиков большая текучка и редко кто держится на этой работе долгое время. Но у меня была уникальная внешность. Из-за своего низкого роста и хрупкой фигуры я постоянно играла детей и подростков, которые по законодательным причинам не допускаются до такой работы.

В то же время я и познакомилась с Павлом. Он всюду меня продвигал и вполне хорошо относился несмотря на то, что постоянно орал и устраивал мне взбучки. Однако он ни разу не притронулся ко мне, поэтому вызывал во мне доверие. Так же Павел всегда ругал других ребят на площадке, если они позволяли себе лишние движения в мою сторону.

– Стефа! – заорал он мне в гарнитуру. – Почему он лапает тебя?

Сердар прекрасно услышал его ор через мою гарнитуру, поэтому сам ответил:

– Она хромает, я помогаю ей идти.

Я фыркнула. Тоже мне – выкрутился. Но я и правда прихрамывала на одну ногу. Обычно после таких смен у меня болело все тело. Я едва могла подняться с постели. Однако, как только я попадала под прицел оператора, то тут же вся моя боль рассасывалась, и я хоть в сотый раз отыгрывала болезненные падения, ничем не выдавая своей боли.