Нас провожали в комнаты, пока я смотрела на грязные следы на роскошных коврах и отпечатки грязи на белых дверях и золотых ручках. Я втащила Изабо в свою комнату. Стоило двери закрыться, как она набросилась на меня с криками. 

- Ты решила победить в отборе! – орала Изабо, грозно глядя на меня черной от грязи мордашкой. – Ты решила забрать принца себе!

- Наверное, в тот день, когда ты родилась, была сильная гроза, - вздохнула я, стягивая с себя грязный корсет. -   И когда  тебя впервые взяли на руки громыхнул гром! Иначе, как объяснить, что испуганная целительница случайно уронила тебя на пол головой вниз? Ты понимаешь, что ему будет плевать на победительницу? Ему откровенно по скипетру, кто станет королевой!

В глазах Изабо читалось: «Я хочу спасти принца своей Великой Любовью! Расколдовать его! И мерзавец-негодяй-подлец превратиться в зайку-лапочку и мимимими!»

- Любовь способна творить чудеса! – шмыгнула грязью Изабо, раздеваясь. Я снимала свои промокшие от грязи панталоны.

- И вытворять глупости, - ответила я с хладнокровием той у которого «любовей» было как минимум пятнадцать. Причем, все, как одна, вечные. – Любовь – не могила, горбатых не исправляет!

«Берегите идиотов. Каждое их слово может оказаться последним для них!», - утешала я себя, стараясь держать себя в руках.

- Когда принц поймет, что его любят, он изменится! – спорила Изабо. Ее грязное платье с чавкающим звуком шмякнулось на пол.

- Когда принц поймет, что его любят, он изменится в худшую сторону! – усмехнулась я, глядя на себя в зеркало. Дверь ванной была приоткрыта. В ней уже шумела вода, набираясь в роскошную купальню.

- Мне очень нужен принц, - шипела Изабо, глядя на меня суженными глазами.

- Он подходит к твоей сумочке? Или цвет его глаз идеально сочетается с твоей любимой накидкой? – не выдержала я, толкая ее в ванную и закрывая двери.

Изабо плескалась, а я смотрела в забаррикадированное окно, отогнув занавеску. Я нормально не спала несколько суток, поэтому была легкой добычей любой кровати. Пройдет еще пара тревожных ночей, и меня с легкостью соблазнит любая горизонтальная поверхность. Даже лежащий принц.

Тряхнув головой, я закрыла дверь на внутренний замок и приставила к ней кресло. Чем больше участниц понимает, что принц выбирает по велению задней пятки, тем больше будет покушений, убийств и так далее. Это – закон отбора. Чем меньше участниц, тем симпатичней кажутся оставшиеся. Хорошо, когда на отборе есть фаворитка. Тогда ты знаешь, на кого будет направлен удар и можешь спать относительно спокойно.

- Значит, маг, да? – прошептала я, глядя на свое лохматое и грязное отражение. – Принц – чародей… Занятно.

«Заня-я-ятно!», - согласилась моя старенькая любовь, качаясь к кресле качалке. Она была уже на пенсии, поэтом вязала веревки и варила мыло для тех, кто когда-то во времена моей юности не оправдал надежд. «Мы таких  любили! Дерзких, мерзких и обаятельных!», - вздохнула старенькая любовь, а я погрозила ей кулаком.

- Ииииии!!!! – послышался визг на весь дворец, от которого я вскочила, бросаясь к ванной. – Помогите! Спасите! Ааааа!!!

Где-то должен был прислушиваться принц, хватать белые тапки и скакать сюда по ступенькам! Цок-цок!

Рывком распахнув двери я увидела Изабо, которая куталась в полотенце и пятилась в угол, трясясь всем телом. Я резко влетела, выхватывая заколку.

- Т-т-т-там! – икала Изабо, показывая рукой на гобелен. Где-то в ее сказке, нарисованной воображением, принц уже протягивал руки под башней и орал: «Падай!».

Я заслонила ее собой, вглядываясь в алый гобелен, который шевелился от сквознячка.