– Пока, солнышко. – Мама чмокает в макушку, сдавливая в объятиях. – Желаю найти то, что успокоит твою душу. Хотя бы ненадолго.

Прощаюсь со своими, обнимая напоследок Аньку и щёлкая по носу Костика, который так же, как и я, хохочет и показывает язык. Константин Константинович доставит родителям уйму проблем, о которых они пока не подозревают. Даже папа иногда неспособен совладать со своей уменьшенной копией, которая проверяет его на прочность с завидной регулярностью.

Регистрация, посадка, и вот крылатая птичка поднимается в небо, чтобы через четыре часа я оказалась там, куда стремится моё сердце. Предложенная работа важна, но ещё больше важен тот, кого я видела последний раз пять лет назад на фото, и с тех самых пор сохранила в себе образ, представляющийся мне непоколебимым идеалом. Я сама прекратила общение с Гришей, разорвав все контакты. Перестала отвечать на звонки и сообщения, а маме сказала, что больше не желаю связывать себя детскими воспоминаниями с человеком, который старше меня ровно на двадцать лет. Но причина была в ином, и её я не озвучивала даже самой себе, опасаясь спугнуть крохотную надежду, которая столько лет жила в моём сердце. Каким он стал? Изменился ли? Кого увидит перед собой? Маленькую девочку Тасю в смешной шапке с пушистым помпоном или повзрослевшую девушку?

Истязаю себя догадками, не замечая, как пролетают четыре часа и объявляют посадку. Забираю багаж и с замиранием сердца ищу в толпе встречающих знакомые черты. И не нахожу. Никого похожего на того, кого знаю и помню. Простояв сорок минут, беру такси и еду к Ароновым. Готова рыдать, что Гриша, наплевав на просьбу отца, не явился в аэропорт. Или же причина во мне? У него своя сложившаяся жизнь, и девочка Тася является в ней лишь помехой, даже если приказ отдан Парето.

Яров

– Тася вылетает завтра в десять. Самолёт приземлится в два. Встретить, сопроводить, наблюдать.

Чёткие указания от Парето в привычном стиле. За пятнадцать лет не изменился ни он сам, ни подача, с которой отдаёт распоряжения, в каком направлении двигаться. Отрицание не в его случае, за отказ можно поплатиться жизнью.

– Если она от моего наблюдения откажется? – прорабатываю вопросы, с которыми могут возникнуть трудности.

Тася больше не ребёнок, а я не тот, кто был для неё непоколебимым авторитетом. Маленькая девочка смотрела мне в рот и ловила каждый вздох, но всё закончилось в тот момент, когда она оборвала все контакты и отказалась со мной разговаривать. Мой номер был отправлен в блок, а доступ запрещён. После о событиях в её жизни я узнавал от Парето, но в большей степени от Лены, которая делилась переживаниями втайне от мужа.

Уверен, Парето и об этом знал, лишь сделал вид, что не осведомлён. Своей женщине смотреть в другую сторону он не позволил бы, и тот факт, что я ему родственник, пусть и не самый близкий, сохранял мою жизнь все эти годы. Семья не сделала его мягче по отношению к чужим, не заслуживающим его чувств людям. Всё, что в нём живо, существует лишь для Лены и детей.

– Значит, сделай так, чтобы не отказалась. Не мне тебя учить. И ещё важный момент, – Парето выдерживает паузу, – я хочу, чтобы ты исключил любых возможных поклонников. Как исключать, решай сам. Способов множество, включая физический.

– Ей девятнадцать. Ты же понимаешь, что в какой-то момент она захочет отношений? Или появится тот, на ком сосредоточится её мир. Ты даже не узнаешь об этом.

– Захочет она их исключительно после моего одобрения, Гриша. – Голос Островского, словно заточенный клинок, проходится по моему имени. – У девочки слишком мало опыта, чтобы не вляпаться в первого попавшегося мудака, нассавшего ей в уши. И я не просто так сказал «девочка». Уверен, ты понял.