— Не надо. Я посижу дома, правда, все хорошо. Просто… Мне хочется, чтобы ты больше отдыхала. Думаешь, я не понимаю, что ты столько работаешь из-за меня?

— Я обещаю тебе, завтра – последняя твоя одинокая ночь. Больше я работать по ночам не буду. – Я поцеловала Лисенка и поднялась с пола, с радостью заметив, что девочку успокоило мое обещание.

И все равно из квартиры уходила с тяжелым сердцем. Пять раз проверила газ, свет, воду, но предчувствие чего-то дурного отказывалось меня покидать. Плюс огромное чувство вины. Я понимала, что оставлять маленького ребенка, пусть и спокойного, неправильно. Это чудо, что Леся реагирует на подобное без истерик. Просто спокойно играет, а когда приходит время – ложится спать.

Но так действительно больше не может продолжаться. Нужно затянуть пояса, чуть больше экономить и летом, когда Леся будет пристроена на подготовительных курсах к школе, заняться собственным образованием, чтобы в дальнейшем подобрать хорошую работу.

На смену я все-таки вышла не зря. Закрытое мероприятие, проходившее в нашем VIP-зале, обогатило меня на приличную сумму. И гости попались очень адекватные, несмотря на огромное количество золота на шеях, запястьях и в ушах. Для Москвы это редкость.

Освободилась я раньше, чем планировала и с чистой совестью вызвала такси. Вот только всю дорогу до дома сидела словно на иголках. С каждой минутой напряжение возрастало, а непонимание причины усугубляло ситуацию.

В подъезде на меня обрушился шум. Кто-то ломился в двери чьей-то квартиры – противный женский голос эхом разносился по всем этажам. Изредка этот визг нарушал знакомый мужской голос. Марк? Я влетела в кабину лифта и нажала кнопку восьмого этажа.

Женщина лет сорока пяти ломилась в двери МОЕЙ квартиры. Рядом стояли двое – Марк и еще одна дама, чуть постарше первой. Из-за двери не доносилось ни звука.

— Что здесь происходит?

Вся троица мгновенно обернулась ко мне. Марк явно облегченно вздохнул.

— А ты кто такая? – грубо поинтересовалась женщина, тарабанившая в дверь.

— Хозяйка квартиры, — ледяным тоном откликнулась я, переведя взгляд на Корнеева. – Это кто и что им нужно от моей входной двери?

— Без понятия, – пожал плечами парень. Внешне он выглядел абсолютно спокойным и только в глубине темных глаз я смогла заметить волнение. – Я вышел на лестничную площадку, когда услышал шум, но меня довольно резко попросил не лезть. Они здесь минут двадцать уже призывают тебя открыть дверь.

— Так вы Февралова? – Вторая, более спокойная незваная гостья, надменно усмехнулась. – Позвольте спросить, кто остался сидеть с вашей воспитанницей? И почему этот человек не открывает?

Я замерла, покосившись на дверь и прислушиваясь к шуму за ней. Там царила тишина. Судя по спокойствию Марка, Леся либо не подавала звуков, либо ее уже успокоили. Нужно рискнуть.

— А с чего вы взяли, что Леся сейчас находится в этой квартире? – Марк еле заметно улыбнулся. Значит малышка сидит тихо, как мышка. Неужели вспомнила мои наставления?

Господи, это просто чудо, а не ребенок!

— Так кто вы такие?

— Мы из органов опеки. Поступил звонок, что вы неоднократно запираете шестилетнюю племянницу в пустой квартире и отправляетесь… на заработки.

Всем своим видом и надменным тоном эта женщина дала понять, о каких именно заработках я пропадаю. Явно в ее воображении я стояла по ночам в короткой юбке где-нибудь на трассе. От злости я даже покраснела. Поступил звонок, значит…

— Меня действительно вызвали сегодня на работу, но я отвезла Лесю к ее воспитательнице. Кто оставит маленького ребенка одного? – Я нахмурилась. – А теперь представьтесь, пожалуйста, я хочу знать, кто так рьяно хотел защитить права ребенка, в три часа ночи тарабаня в дверь и не заботясь, что это может напугать малыша, ГИПОТЕТИЧЕСКИ оставленного одного дома.