– Оставайтесь в саду или ждите меня в синем кабинете, – сказала ему Изабель. – Мы вместе поужинаем.

– Я задержусь в саду, – отозвался принц, – здесь так славно. – Взяв руку молодой женщины, он покрыл ее поцелуями.

– Я совсем ненадолго! Я умираю от голода!

– Я тоже, но буду ожидать вас здесь.

Спустя полчаса они сидели в саду за холодным ужином, на который оба набросились с жадностью, говоря разом обо всем и ни о чем, хохоча каждую минуту. Изабель сидела с распущенными по плечам волосами, в платье кораллового цвета, который ей необыкновенно шел, и сияла особой женской красотой, которая завораживала ее гостя. Гость, между тем, пил вино, как губка, и по огоньку, загоревшемуся у него в глазах, Изабель догадалась, что он готов возобновить свои подвиги. Но как ни была она счастлива, что ее желания относительно мятежного принца наконец-то исполнились, она сохраняла трезвую голову и вовсе не хотела, чтобы он с первого раза пресытился. Поэтому она поднялась и, прикрыв рукой притворный зевок, позвонила, сказав Людовику:

– Простите меня, монсеньор, но внезапно я почувствовала невыносимую усталость…

– Как? Уже? А я-то хотел… Я надеялся…

– К сожалению, – вздохнула она с улыбкой. – Мне необходимо вернуть себе ясность мыслей после счастья, которым вы меня одарили…

– А я горю желанием все повторить! Я люблю вас, Изабель! Вы это знаете, правда же? И прошу вас, имейте жалость, не играйте со страстью, которую разожгли!

– Играть? Могла ли прийти мне в голову подобная мысль? Нет, я хочу наслаждаться каждой секундой нашей страсти! Но нам будет необходимо все обсудить… Вы сами это понимаете… А сегодня оставьте меня плыть на счастливом облаке и возвращайтесь завтра вечером. Мы поужинаем… Может быть, даже в спальне…

Она протянула ему руку для поцелуя, и вошедший лакей помешал принцу поцеловать не только руку…

Людовик напоминал пса, у которого забрали из-под носа любимую косточку. Но у него достало трезвости, чтобы понять: сегодняшней ночью ему рассчитывать больше не на что.

– Так значит, до завтра, герцогиня! Впереди меня ждет ужасная ночь!

– Ужасная? В то время, как моя будет полна сладостных сновидений? В таком случае, может быть, было бы лучше…

– Нет, нет и нет! Я неудачно выразился. До завтра, мадам!

Глубокий поклон, в ответ реверанс, с изяществом исполненный ритуал прощания, и принц де Конде удалился, а Изабель поднялась к себе в спальню. Агата уже разложила на постели ночную рубашку и подошла к Изабель, севшей за туалетный столик, чтобы расчесать ей на ночь волосы. Изабель с легкой улыбкой на губах отдалась мечтам, камеристка старательно проводила по волосам гребешком. Обе молчали. Наконец Изабель стала вынимать из ушей длинные серьги из рубинов и бриллиантов, которые так красиво обрамляли ей шею, и тут она услышала голос Агаты:

– Еще два таких вечера, и госпожа герцогиня будет обречена на закрытые шеи с гофрированным воротником. Не думаю, что это ей понравится.

Изабель невольно вздрогнула и взглянула на Агату, которая склонилась над ней, заплетая косы.

– С чего вы взяли? – удивилась Изабель.

Агата рассмеялась и указала на стоящее перед молодой женщиной венецианское зеркало.

– Почему бы госпоже герцогине не присмотреться к себе повнимательнее?

– Иисус сладчайший!

В легкой припухлости губ не было ничего пугающего, напротив, они стали еще соблазнительнее, ужаснула россыпь синяков, царапин и след укуса на белизне округлого плеча. Изабель в испуге распахнула пеньюар и обнаружила такие же синяки и царапины на атласной коже груди и еще ниже, на животе.