– Я все думаю о монастыре. Кто же их кормит, этих чудовищ? – задумчиво сказала Каролина.

– Четверо монашек.

– Почему же они не вышли к нам?

– Вот именно, почему? Кажется, это основание для того, чтобы туда еще раз наведаться.

– Ну, уж нет! В другой раз без меня!

– Мне показалось, что без вас у меня теперь многого не получится, Каролина.

Она подняла на него глаза и сразу отвела их.

– Вы меня затягиваете на совместную сиесту, сэр?

– Простите. Опять что-то сморозил.

– Я согласна, – вдруг серьезно произнесла Каролина и посмотрела Роману прямо в глаза, – Я хочу на сиесту. Вино, наверное… или кошки. Не желаю, чтобы этот день просто так кончился. Он слишком необычно протекает! Нет, что я говорю! Почему «слишком»! Это как раз то, что мне надо! Сэр! Вы меня намеренно совращаете! Своими кошками, кислым вином, сказками о местных и русских пиратах, турецким кофе на греческий лад! Вы – искуситель! Я, кажется, сдаюсь…

Уже смеркалось, и горячее светило готовилось нырнуть в испаряющееся море, а обжигающий воздух заменил теплый пар, оседающий каплями на стеклах и железе машин. Роман посмотрел на курносый англосаксонский профиль спящей рядом с ним молодой аристократки и подумал, что, пожалуй, именно такой финал сегодняшних приключений искупил все неожиданные риски и чувство брезгливого омерзения, которые теперь вызывали у него воспоминания о монастыре.

Он осторожно, чтобы не потревожить сон Каролины, отвел ее руки со своей груди и выскользнул из-под смятой, влажной простыни. В этот момент ожил телефон, но Роман успел поднять трубку, позволив ему лишь на короткое мгновение зайтись веселым колокольчиком.

– Привет, Роми! – буднично просипел в трубку Козмас. – Чем занят?

– Так…отдыхаю…

– Один?

– А что, собственно?

– Тебя тут видели в обществе молодой дамы.

– Ваш остров очень маленький. Это нехорошо!

– Для кого как. Полиции вполне подходит, – Козмас рассмеялся. – Хочешь к Василису?

– Даже не знаю. Устал немного.

– Как угодно. После девяти вечера я там. Если что, заскакивай. Приехали коллеги из Греции, начальство приказало их развлечь. С моей стороны это задание возражений не встретило. Они, кстати, хотят с тобой познакомиться. У них есть кое-что о наших русских клиентах. Похоже, они и там наследили.

– Хорошо, буду. Немного позже. Сейчас я занят.

Роман положил трубку и сладко потянулся.

– Тебе надо смываться? – услышал он за спиной. Повернул голову: на постели, улыбаясь незнакомой до сих пор ему улыбкой, близкой и нежной, лежала Каролина. Его вдруг охватил восторг. Он засмеялся и ловко запрыгнул к ней в кровать. Обнял ее, зарылся лицом в рассыпавшиеся по подушке волосы.

– Звонил местный коллега. Извини, что разбудил.

– Ну, так тебе надо идти?

– И да, и нет. Тащит к Василису. Помнишь, я рассказывал о юристе-певце?

– Это тот, что бросил морочить головы островитянам в судах и начал морочить им головы в ресторане?

– Он самый.

– Там деловая встреча?

– Скорее, гулянка под предлогом службы. У вас такое бывает?

– Как правило, именно такое и бывает. Чаще всего служба и есть веселая гулянка в суровых одеждах долга. Так что не отставай, а то лишишься места. И удовольствий! Пожалуются твоему начальству, и тебя отзовут назад.

– Пожалуй, ты права, чего доброго еще запишут в трудоголики.

– Вот именно. И будут шпынять, как ученика-практиканта. Лучше уж катись к своим деловым друзьям.

Каролина исчезла из его номера неожиданно быстро – вместе с ее телом испарились и ее запахи и даже, казалось, сама собой расправилась смятая простыня. Эта способность уходить, забрав с собой все, без остатка, не оставляя следов, встревожила Романа, потому что не оставляла шанса завладеть чем-то, что могло бы заставить ее вернуться. Она оставалась полновластной хозяйкой собственных желаний, как тогда, на «поплавке», днем: они ведь оказались в одной постели лишь потому, что так пожелала Каролина.