Роман проследил взглядом за ее рукой и покачал головой.

– Коты. И что же! Их немного! В любом «плебейском» дворе с его помойками и подвалами наберется больше.

– Я вижу, вы специалист! По помойкам.

– Ну, хватит! – Роман нахмурился, ощущая свою беспомощность перед этой иностранкой, оказавшейся неожиданно ехидной и въедливой. – Мы идем дальше или нет?

– Как вам будет угодно, – она продолжала игру, на этот раз кокетливо изображая смиренность. – Я всего лишь сопровождаю вас.

Роман тяжело вздохнул и, повернувшись к Каролине спиной, шагнул в тень веранды. Спиной он чувствовал, как она победно улыбается. Было ли это на самом деле, он так и не узнал, ибо то, что он увидел на ее лице спустя десяток секунд, никак не напоминало улыбку.

Они вошли под сень арки: вытянутого помещения с массивным, длинным полукружьем над головой. Арка начиналась с трех стершихся, гладких ступеней и заканчивалась глухой стеной, влево от которой тянулась под короткую аркаду открытая галерея, какие обычно приняты у католиков. Вдоль стен высились деревянные шкафы с глухими, почерневшими от времени дверками.

Галерея и веранда упирались в глухую кирпичную стену, справа от веранды вглубь территории тянулся освещенный нещадным солнцем ухоженный сад – с прополотыми орошаемыми грядками, оливковыми деревьями и даже небольшой цитрусовой рощицей.

Везде, докуда дотягивался взгляд, присутствовали кошки. Они лежали, нежась в тени редких деревьев или кустарника, выползали под солнце, потягивались в его жарких лучах, лениво прижимались к каменной кладке ограды, разделяющей веранду и сад. Роман ощутил, как в нем растет брезгливость, за которой близко следует безотчетный страх.

Внезапно он заметил, что кошки приближаются к ним.

Он взглянул Каролину. Глаза ее отливали маслом, словно оливковые плоды. Губы сжались в прямые сухие полоски, подбородок дрожал, испарина блестела на лбу.

Роман протянул ей руку и почувствовал доверчивое ответное пожатие.

Огромное кошачье племя всех мастей, размеров и возрастов, грозно подтягивалось к их веранде, отрезая пути к отступлению. Звери не издавали ни звука, оттого их медленные, крадущиеся движения становились куда более устрашающими, чем если бы они с визгом и рычанием сразу кинулись на людей. Роману вдруг почудилось, что эти странные существа кем-то когда-то обучались особой тактике разгрома противника. Наверное, вот так же, много веков назад они вползли на змеиную гору и пожрали змей. Они и их предки знали, что от такой мощной, размеренной атаки нет спасения, что у противника не остается ни единого шанса выжить.

Неожиданно Роман и Каролина услышали за спиной голос, неестественный, как если бы говорил некий механизм, кукла. Слова звучали яростно, но были непонятны, как будто говоривший произносил их на некоем древнем языке.

Они обернулись и обнаружили, что стоят на небольшом клочке свободной каменной поверхности веранды, а вокруг них простирается живой разноцветный ковер, сотканный из шерсти, желтых глаз, острых когтей и клыков. Чудовища окружили их и теперь выгибали спины, тихо и злобно урча.

Роман повернулся в сторону голоса и понял, что тот доносится сверху, с древнего, темно бурого шкафа. Дверцы были плотно закрыты и даже, как показалось Роману, забиты проржавевшими от времени гвоздями. На плоской крыше шкафа, буквально в метре над их головами, выгнувшись всем своим худым черным телом, стоял огромных размеров кот. Один глаз его был прикрыт, перечеркнутый глубоким шрамом, зато второй светился ненавистью. Алая пасть зверя была широко разинута, и оттуда торчал всего один, чудовищных размеров желтый клык.